Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми
Сжав руки, я поднимаю голову и ищу тени, сосредотачиваясь на голосе.
Ропот усиливается и становится громче где-то справа от меня.
Ставя одну ногу перед другой, я следую за голосом, блуждая по миазмам, и достигаю обнаженной фигуры, свернувшись калачиком и покачиваясь взад и вперед. Я узнаю волосы Саммер, ее бледную кожу и тонкий, испорченный аромат персиков. Наша связь вспыхивает, хоть и слегка.
Я преклоняю перед ней колени.
‒ Саммер. Это я.
Дрожа, она молится громче, раскачиваясь быстрее.
‒ Нет, нет, нет! Оставь меня в покое!
Я поднимаю руки, чтобы прикоснуться к ней, но, когда она скулит, становясь меньше, я медлю.
‒ Я не он. Посмотри на меня.
‒ Уходи. Пожалуйста!
Моя грудь сжимается, мне хочется привлечь ее к себе, обнять, излечить ее синяки, сделать что угодно, чтобы ее успокоить. Однако мое прикосновение, каким бы добрым оно ни было, может причинить еще большую боль.
‒ Саммер, ‒ шепчу я, приближаясь. ‒ Позволь мне помочь тебе увидеть.
Опустив ее руки, я прижимаю их к земле, поднимаю ладони, по одной с каждой стороны ее иссохшего тела, и кладу так, чтобы она могла видеть их слабое сияние. Укутав ее коконом из своих крыльев, я защищаю ее от сущности Эдрайола. Свет угасает, слабеет, ‒ но даже в этой бездне не совсем темно.
‒ Это я, ‒ говорю я снова мягким голосом.
Проходит несколько мгновений, прежде чем она издает новый звук, ее тело напрягается.
‒ З?
‒ Да.
Дрожа, ее руки ослабевают, когда она наклоняется и осторожно касается моей руки. Ее пальцы скользят по моей ладони, исследуя ее натянутые морщины. Саммер поворачивается и проверяет мою другую руку, нежно лаская ее.
Медленно она поднимает голову и встречается со мной взглядом.
‒ Это ты… ‒ ее голос почти шепот.
‒ Да.
‒ Как?
Она изучает все вокруг.
‒ Это уловка?
‒ Нет.
Я обхватываю ее щеки.
‒ Я здесь. Скажи мне, как я могу тебе помочь. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.
Саммер вздрагивает.
‒ Я боюсь.
‒ Я знаю, милая девочка. Обещаю, скоро все это закончится. Я сделаю это.
Кто-то кричит, другой мучительный крик. К нему присоединяется гул, похожий на барабан. Музыка Ада. Что-то жуткое приближается.
Саммер вздрагивает, затыкая уши. Я сворачиваюсь вокруг нее, напрягая крылья, и крепко обнимаю ее, блокируя шум. Гудение становится громче, вибрации сотрясают мои кости, а мир дрожит. Барабан бьет, бьет и бьет, приближаясь все ближе. Я принимаю на себя основной удар, укрепляясь против его силы и защищая ее. Зловещие вибрации поражают меня.
Когда звуки наконец стихают, я прижимаю ее к груди.
‒ Все кончено, ‒ успокаиваю я.
‒ Оно вернется.
‒ Тогда тебе нужно уйти до этого.
Она снова поднимает голову и проводит рукой по моему туловищу, прижимая ее к моему сердцу.
‒ Как?
‒ Мы найдем выход.
Саммер садится в стороне.
‒ Выход есть?
Она грустнеет.
‒ Отсюда нет выхода. Больше нет, не для меня.
‒ Что ты такое говоришь?
‒ Возможно, он привел тебя сюда, но он все еще в моей голове, даже сейчас. Он снова возьмет контроль в свои руки, заставит тебя вернуться и… Я недостаточно сильна. Я не могу сопротивляться вечно ‒ он узнает твое имя. Ты должен убить меня. Это… это единственный способ.
‒ Никуда я не пойду.
Я баюкаю ее на руках, выпрямляюсь, выбираю направление и иду.
‒ Я больше не позволю Эдрайолу завладеть тобой. Всегда есть выход.
‒ Ты не понимаешь, я у него уже есть. Я была идиоткой. Я думала…
Припев «Убийца» звучит у меня в голове громко и отчетливо.
‒ Тише. Ты не убийца.
Саммер наклоняет голову мне на грудь.
‒ Я знаю.
Я касаюсь ее щек, наслаждаясь блестящей голубизной ее глаз и ненавижу окружающую их красноту.
‒ Если нужно, сдавайся. Назови ему мое имя.
‒ Я лучше умру.
Саммер наклоняет лицо к моим рукам, к моему мягкому свету, ее черты смягчаются.
‒ Я тебя люблю.
Я сжимаю ее сильнее, моя грудь раздувается. Мой свет становится ярче.
‒ Не здесь, ‒ шепчу я.
‒ Мне хотелось бы сказать тебе раньше, ‒ все равно говорит она. ‒ Я так сильно тебя люблю. Мне нравилось проводить время вместе, каким бы коротким оно ни было. Я бы не променяла его ни на что. Ты заставил меня чувствовать больше, чем когда-либо. Ты дал мне цель, когда у меня ее не было. Спасибо… спасибо за попытку.
Боль преодолевает мою радость, когда я слышу прощание в ее голосе, наша связь ослабевает.
‒ Перестань так говорить.
‒ Я тебя люблю. После того, как я уйду, будешь помнить меня?
‒ Саммер, ‒ рычу я, сердито и испуганно. ‒ Не делай этого.
Мой свет горит, усиливаясь по мере того, как она глубже в него наклоняется.
‒ Он идет, ‒ шепчет она. ‒ Он почти здесь. Я чувствую его.
Ярость пронзает меня. В отчаянии, ненавидя Эдрайола больше, чем когда-либо, сила вырывается наружу, вырываясь из меня. Мое тело пылает, глаза краснеют.
‒ Я не позволю тебе сдаться.
Мои крылья распахиваются наружу.
‒ Я не отдам тебя!
Глаза Саммер открываются, ее губы приоткрыты, она с благоговением смотрит на меня, и она напрягается в моих объятиях.
‒ Твой свет…
Меня тянет, когти хватают, впиваются в мою спину, грудь, повсюду. Я теряю контроль над Саммер, когда меня отталкивает. Она кричит мне, когда я тянусь к ней.
Я моргаю. Миазмы исчезли, и я снова в музее, мой взгляд в нескольких дюймах от перекошенного лица Эдрайола.
Рыча, я бросаюсь на него. Мои ноги соскальзывают, и он уворачивается.
Пол не имеет сцепления, и я смотрю вниз ‒ повсюду кровь, горячая от тошнотворного запаха.
Раны покрывают мою грудь; мои крылья разорваны. Мышцы разорваны и слабы, сквозь меня распространяется боль, а крылья остаются вялыми, когда я пытаюсь их поднять. Я сгибаю хвост, но нервы кричат, жаля безответными импульсами. Придаток разбросан, отрублен и лежит на полу.
Шатаясь, я спотыкаюсь, цепляясь за руку.
‒ Тебе нравится моя работа? Надеюсь, тебе понравилось прощание, ‒ его голос тверд, в нем больше нет зловещего ликования.
Заставляя меня поднять голову, он морщится, как будто ему больно. Его дыхание быстрое и короткое.
В комнате не осталось ни темноты, ни его сущности. Я снова смотрю на свои руки и вижу, как мой свет вырывается из них, обжигая кровь на полу.
Эдрайол ослаблен.
Ноздри раздуваются, я готовлюсь.
‒ Верни ее мне, ‒ рычу я.
Пришло время положить этому конец.
Глава 27
Последняя капля
Саммер
Руки Зуриэля вырваны из моих рук.
Я не могу потерять его, не снова, и, когда тьма сгущается, я бросаюсь вперед, в погоню за его светом.
Погружаюсь в туннели, его сияние тускнеет, исчезает вдали.
«Нет!»
«Нет, нет, нет!»
Он мне нужен. Ускоряя бег, я перестаю заботиться о том, что может скрываться за пределами моего поля зрения, игнорируя ужасные звуки разрываемой плоти и хруста костей. Прорываясь сквозь шлейфы серы, я остаюсь сильной.
Зуриэль нашел путь сюда, а значит, должен быть выход.
Моя грудь горит, растапливая страшный лед. Свет моей горгульи зажигает меня, давая мне больше надежды, чем я чувствовала с тех пор, как Эдрайол проглотил меня.
«Проглотил».
Я вздрагиваю, отгоняя воспоминания. Несмотря на это, он скользит по моей коже. То, как растягивался его рот, как его зубы царапали мою кожу, цеплялись за мою одежду ‒ давление его слизистой, замкнутой глотки, настолько тесной, что я не могла дышать.
Я бегу быстрее. Я буду бежать вечно, если придется.
Мне нужно связаться с Зуриэлем и убедить его раскрыть все, даже если это разрушит музей, даже если это уничтожит меня. Если он сможет зажечь здесь свой свет… Я знаю, что он сможет уничтожить Эдрайола.
