Испорченная кровь (ЛП) - Кенборн Кора
Я в нью-йоркском настроении… Пьян, взволнован и одинок.
И снова мы с ЭрДжеем паркуемся через дорогу от старой квартиры Талии, смотрим "целую кучу ничего" и пьем целую кучу текилы.
Я нахожу, что постоянное опьянение облегчает боль отвержения.
Некоторые люди пьют, чтобы притупить свою боль. Другие пьют, чтобы погрязнуть в ней. Я? Я пью, чтобы держать пули в пистолете и свой характер в узде. Вот почему мое ближайшее окружение не утруждает себя вмешательством. Чем я пьянее, тем легче им работать и меньше крови пачкает чистые полы Legado.
Что хорошо, учитывая, что я в одном судебном процессе от того, чтобы самому поджечь эту чертову штуку.
Игнорируя косой взгляд с водительского сиденья, я смотрю на квартиру Талии, отпивая текилу из полупустой бутылки, пока у меня не начинает гореть в легких. Я понятия не имею, какой сегодня день или сколько бутылок я выпил… Я потерял счет где-то между пятым днем и четвертой бутылкой. Следуя совету Лолы, я согласилась дать ей время — дать семенам разбежаться, или какую аналогию использовала моя сестра, — и я придерживалась этого… Пока я снова не увидел ее в том лифте, и все мои благие намерения не полетели к чертям.
Теперь я вернулся к исходной точке и пью больше, чем когда-либо. Не то чтобы это замедляло меня. День за днем я просыпаюсь с похмельем и заданием только для того, чтобы отключиться с дюжиной ложных зацепок и двоящимся зрением. Это два шага вперед, четыре шага назад, потому что этот ублюдок Заккария похож на чертова хамелеона.
В тот момент, когда мы выслеживаем его где-нибудь, он сливается с толпой и исчезает.
Из-за моей одержимости своим врагом и беспокойства за жену моя группа крови изменилась с AB на Аньехо.
- Знаешь, в Нью-Йорке действуют законы об открытых контейнерах, - бормочет ЭрДжей, перебирая радиостанции.
Я замираю, горлышко бутылки в нескольких дюймах от моих губ. - Вчера ты прострелил коленные чашечки дилеру за то, что тот пропустил каплю кокаина. Ты всерьез беспокоишься о проступке первой категории?
Поскольку трезвого человека легко вывести из себя пьяной логикой, он просто сжимает руль руками. - Если бы я знал, что слово "извращенец" войдет в описание моей работы, я бы остался в Хьюстоне.
- Должностная инструкция - это то, что я говорю, - поправляю я, протягивая ему бутылку. - Кроме того, я не думаю, что ты в том положении, чтобы задавать вопросы о дерьме.
Как обычно, любое упоминание о его неосмотрительности прекращает споры еще до их начала. С момента возвращения из Италии мы ходим по мелководью, вращаясь в противоположных кругах и танцуя вокруг всей ситуации с Розалией Маркези. Я не требовал никаких дальнейших объяснений, и он, черт возьми, уж точно не вызвался их дать.
Я не слишком обеспокоен. Как и все остальное, правда рано или поздно выйдет наружу.
Никто не знает этого лучше меня.
Разжимая мертвую хватку на руле, он разочарованно выдыхает и снова проверяет свой телефон. - Я не спрашиваю. Я советую. Достаточно того, что у тебя половина наших sicarioс припаркована возле ее квартиры, двадцать четыре часа в сутки, как грязные копы. Если она узнает, что ты здесь преследуешь ее, как какой-нибудь долбанутый "спецпредставитель Дейтлайн", она прикажет Грейсону оторвать тебе яйца.
- Не будь дураком, - хмурюсь я, опрокидывая в себя еще один бокал. - Грейсон сделал бы смертельный выстрел.
- Ты имеешь в виду свое эго? он бормочет. - Это самая большая цель.
- Я собираюсь дать тебе разрешение на этот счет. Судя по тому, как ты пялишься в свой телефон каждые пять секунд, твое отношение проистекает из того факта, что твои яйца находятся в банке у ветеринара .
Единственное, чего я от него добиваюсь, - это его средний палец.
Мерцание света в окне Талии привлекает мое внимание за ветровым стеклом. Не видя никакого движения, мое внимание возвращается к ЭрДжею и его непрекращающемуся прокручиванию. Порно, которое я мог бы проигнорировать… Но этот ублюдок нажимает на страницу контактов - Рэйчел Марлоу, как будто отправляет азбуку Морзе.
- Неприятности в раю?
- Отвали.
- Ты мой двоюродный брат, ЭрДжей - чертовски хороший лейтенант. Но не думай, что я не разобью эту бутылку о твой гребаный череп за то, что ты несешь мне всякую чушь.
Ритмичный тик челюсти - его единственный ответ. - Никаких проблем или рая. Просто тишина.
Вместо того, чтобы расстраиваться по этому поводу, cabrón должен принять это как подарок и двигаться дальше. Ему повезло, что мы были слишком заняты, разъезжая взад-вперед по Гудзону, чтобы я мог привлечь внимание к его постоянно растущим грехам бездействия. Действия моего заместителя в Тоскане в конечном итоге будут наказаны, так же как и признание Лолы относительно их договора об опасной связи о секретности.
Последнее я решил пока оставить в заднем кармане.
Всегда хорошо иметь козырную карту.
- Джанни Маркези держит ее под замком, и на то есть веские причины. Dios mío, ЭрДжей, ты тупой ублюдок. Ты знаешь, что она занята. Маркези пообещал ее руку при рождении.
- Только не Джанни, выдавливает он сквозь стиснутые зубы. - Ее дедушка. Этот ублюдок был таким же больным садистом, как и ты.
Я пожимаю плечами. Не тот холм, на котором я хотел бы умереть. Он прав. Алехандро Каррера и Марчелло Маркези были парой антихристов. Даже смерть не может остановить такого рода зло. Они, вероятно, уже свергли ад и организовали преступную группировку торговцев людьми на реке Стикс. Тем не менее, итальянские браки по договоренности, как правило, прочнее, чем глыба льда.
Не уверен, что у Джанни есть выбор. Он не может разорвать контракт, не начав войну.
- У каждого есть выбор.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Неважно. Качая головой, он смотрит на окно Талии, затем переводит свой снисходительный взгляд на меня. - Как долго ты планируешь играть роль говнюка-преследователя сегодня вечером? У меня есть дела.
Снова поднимая бутылку, я ухмыляюсь. - О? Например?
Чертыхаясь, он снова сжимает руками руль. - Иногда я действительно ненавижу тебя.
- Становись в очередь.
И очередь чертовски длинная, так что ему лучше принести стул и что-нибудь перекусить. Мне удалось оттолкнуть три четверти моих друзей и семьи. На данный момент весь фан-клуб Санти Карреры мог поместиться в задней части внедорожника.
Dios mío, мне нужен воздух.
Я вскакиваю с пассажирского сиденья прежде, чем в салоне вспыхивает свет, и захлопываю дверь под череду смешанных английских и испанских ругательств ЭрДжея. Все еще сжимая в руке бутылку Аньехо, я перехожу улицу, не сводя глаз с ее окна.
Где она?
Мы здесь уже три часа. Я знаю, потому что наблюдал, как она и ее телохранитель вошли внутрь после того, как проследовали за ними из кофейни в ресторан и, что удивительно, в тир. На этот раз я не так уж сильно возражал. Мысль о моей muñequita с руками, обхватившими рукоятку пистолета, целящейся намеренно...
Застонав, я снова открываю бутылку, чертовски надеясь, что это притупит мои чувства и мой член. Я наклоняюсь, чтобы поудобнее устроиться и немного ослабить давление, когда на стекле мелькает тень.
Это она.
Талия стоит у окна, прозрачные занавески не скрывают ее тела, когда она перекидывает футболку через руку, а затем тянется за спину, чтобы расстегнуть лифчик.
Иисус Христос.
Меня пытали многими творческими способами — резали, жгли, стреляли, один русский даже пытался казнить меня на электрическом стуле. Никто из них и близко не сравнится с жестокой агонией, которую испытываешь, наблюдая за непреднамеренным стриптизом Талии, зная, что я ни черта не могу с этим поделать.
Поэтому я наблюдаю за ней как за преследователем, в котором меня обвиняет ЭрДжей, пока она не проводит руками по своей груди, останавливаясь, чтобы потрогать пальцами соски ...
Вот тогда я теряю самообладание.
