Устранение (ЛП) - Ив Джеймин

Если Крона хотела сломить меня, то она добилась своей цели.

Всё, что у меня сейчас есть, — мои когти, мой разум и несколько последних вздохов.

Я чертовски уверена, что заставлю их считаться с собой.

Глава 18

Пот стекает у меня по лбу, когда я поднимаюсь на ноги, выпускаю когти, дышу неглубоко и часто.

Колония парит низко и быстро — облако мохнатых крылатых существ, сверкающих острыми зубами и когтями.

Жнец не ждёт, пока они доберутся до нас, она мчится вперёд, доказывая, что она быстра, как молния, когда движется размытым пятном, взмывая вверх так быстро, что рассекает низко летящий рой, как нож.

Она увлекает за собой трёх летучих мышей, в то время как остальные разбиваются на две неровные группы, с визгом проносясь мимо по обе стороны от меня. Если бы не атака Жнеца, они бы меня скосили. Я не упускаю возможности, прилив адреналина придаёт мне сил, необходимых для того, чтобы броситься под один из потоков, схватить руками за животы нескольких летучих мышей и прикончить их.

Воздух наполняется их пронзительными криками, но их глаза пусты, их действия скоординированы, когда они поворачиваются назад.

И снова Жнец рядом со мной.

— Ложись!

Она выскакивает передо мной, разрывая зубами летучую мышь, прежде чем развернуться и броситься на другую. Несмотря на её приказ, я поворачиваюсь вместе с ней, встречая угрозы, надвигающиеся на нас с другой стороны, полная решимости защитить её спину. Вонзая когти в шею летучей мыши, которая готовилась облить нас обоих кислотой, я другой рукой разрываю крылья другой летучей мыши.

Кажется, не имеет значения, насколько яростно мы сражаемся. Их слишком много.

Капли кислоты попадают мне на плечо, прожигая платье. Когти рвут мне волосы. Тёплая струйка крови говорит о том, что моё левое ухо порезано и кровоточит. Другое плечо горит.

Вой боли Жнеца пронзает меня сильнее, чем любая агония, которую я испытываю. Я поворачиваюсь к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как она бросается передо мной, чтобы остановить поток кислоты, брызнувший мне на спину.

Кислота попадает ей в плечо, и она падает на землю.

Мои руки взлетают вверх.

Поток тьмы срывается с кончиков моих пальцев, моя сила кошмаров формируется из остатков моей энергии, вырываясь из меня в последней попытке защитить нас.

Поляну заполняет тьма, более гнетущая, чем ночь. В ней мерцают глаза летучих мышей. Их крылья бьются медленнее, но, кажется, страшная тьма придаёт им сил.

Они собираются вокруг нас в замкнутый круг, их пасти открыты, зубы оскалены, от их криков у меня звенит в ушах.

У меня замирает сердце. Я думаю, они питаются ночными кошмарами.

Крик ярости вырывается из моего горла, я надеюсь, что Крона услышит меня сквозь то проклятие, которое она наложила на этих тварей, чтобы заставить их объединиться против меня.

— Да пошла ты, Крона!

В ответ летучие мыши сходятся, и секунды тянутся мучительно долго.

Жнец прыгает вверх, разрывая их когтями и зубами. Я бью так сильно, как только могу, не в силах избежать кислоты, которая режет мою кожу — лицо, грудь, спину, — пока не начинаю кричать, вынужденная упасть на землю рядом с Жнецом.

Она прижимается ко мне всем телом, её фиалковые глаза сверкают напротив моих, жесткий взгляд, но её рычание в моей голове пугает меня.

— Крона пожалеет, что связалась с ним.

С ним… с кем?

Я всё ещё перевариваю заявление Жнеца, когда в воздухе надо мной проносится волна силы, приближающаяся, как раскат грома, который становится всё громче и громче, а затем взрывается светом.

В течение долгого времени покрытые шерстью тела летучих мышей и кожистые крылья освещаются ярким светом, и видна каждая деталь — от землисто-коричневых прядей меха до стеклянных чёрных зрачков. Энергия пронизывает их насквозь, отрывая от меня, поднимая и подвешивая над нами, чтобы они с визгом закручивались в спираль.

Я тянусь к Жнецу, желая убедиться, что она в безопасности, пока сила растёт, почти поднимая меня вместе с собой, но, к моему удивлению, она отступает от меня. Её мех забрызган кислотой, но жидкость, похоже, не попала на кожу, за исключением одного обожжённого места на плече, которое она получила, защищая меня раньше.

Издав низкое горловое рычание, она отступает, не сводя с меня глаз. Три следа от когтей на её правом глазу светятся ярче в свете силы, удерживающей кричащих летучих мышей над нами.

— Теперь ты в безопасности, Нова, — говорит она.

Я тянусь к ней, но мои руки не слушаются моих команд. Всё моё тело онемело, и это не предвещает ничего хорошего. Прямо сейчас мне должно быть мучительно больно.…

Моя вытянутая рука цепляется за пепел, когда я пытаюсь пошевелить им. Я сгибаюсь, моё тело слишком тяжёлое, чтобы держаться прямо.

Буря света, разрастающаяся надо мной, теперь слишком яркая, чтобы на неё смотреть, и я опускаю голову на пепел, а крики летучих мышей затихают в…

Ни в чём.

В абсолютной тишине. Будто… они просто перестали существовать.

Когда свет меркнет, возвращается темнота. Поляна сожжена дотла, деревья расколоты и согнуты, листва опадает, а пепел падает, как снег.

Прежде чем темнота поглотит меня, чья-то рука касается моей щеки, глаза штормового зелёного цвета встречаются с моими, и Роман заключает меня в объятия.

— Я держу тебя, Нова, — его голос доносится до меня глубоким рокотом, когда мои глаза закрываются и всё, наконец, исчезает. — Спасибо, чёрт, что я нашёл тебя.

Глава 19

Я просыпаюсь в тишине, нарушаемой лишь редким тихим потрескиванием — может быть, поленьев, горящих в камине?

Моё лицо опухло, а веки слишком тяжёлые, чтобы сразу их открыть, но я многое могу различить и без зрения.

Мне не больно. Воздух, которым я дышу, чистый и слегка тёплый, но не слишком, аромат кедра наполняет мои чувства. Я лежу на животе. Мягкий кокон из какого-то материала окутывает моё тело от шеи до кончиков пальцев ног, а руки покоятся по бокам. Моя правая щека прикрыта подушкой, так как моё лицо повёрнуто в сторону.

Когда я, наконец, пытаюсь открыть глаза, комната то появляется, то исчезает из поля зрения.

Роман сидит в кресле лицом ко мне, придвинувшись так близко, что его колени упираются в край кровати, на которой я лежу.

Его глаза закрыты. Он слегка откинулся назад, положив одну руку на живот, а другую — на бок, как будто заснул, несмотря на все попытки бодрствовать.

Мне приходит в голову, что я никогда не видела его без эмоциональной и физической защиты. Никогда не видела его спящим. Я не была уверена, что ему вообще нужно спать.

Он для меня загадка. Я мельком увидела некоторые стороны его натуры — его способность манипулировать другими с помощью спокойного внушения; его способность создавать руны, которые дают ему крылья, броню и оружие; его физическую силу и ярость, когда он уничтожил группу демонов Страйка на территории вампиров в Вегасе. Я знаю, что он мог бы сразиться с моим отцом за корону, но вместо этого предпочёл управлять зверями Мортема.

Я знаю, что он умеет скрывать от меня свои эмоции.

Большинство из того, что я знала о нём, касалось его влияния на других — манипулирования, магии, смерти. Даже в тот краткий миг, когда мы покинули территорию орлов-оборотней, и он сказал мне, что его мать была демоном… даже тогда он не дал мне ни малейшего представления о том, кто он на самом деле.

Я слишком плотно закутана, чтобы делать резкие движения, но я проверяю, какой кокон вокруг меня, что-то вроде шёлкового одеяла, которое мерцает, когда я делаю глубокий вдох.

Я внимательно наблюдаю, как цвет материала меняется с каждым моим вдохом и выдохом, цвета реагируют на каждое малейшее движение, сменяясь красными, розовыми, пурпурными оттенками, а затем снова становясь розовыми и красными. Это успокаивает и, кажется, не представляет для меня угрозы.

Комната, в которой я нахожусь, оформлена в деревенском стиле. Я представляю себе уютную хижину в лесу именно так. Слева от неё стена с книгами, над которыми расположены два высоких окна.