Испорченная кровь (ЛП) - Кенборн Кора

Внутри приглушенная череда жарких испанских боев за господство.

Я смотрю на часы.

Одиннадцать минут.

Я удивлен, что они продержались так долго. Мой отец и Сантьяго не были вместе в одной комнате — черт возьми, в одной стране — уже одиннадцать лет.

Со времен La Boda Roja - нет.

Предоставьте Джанни Маркези, главе Синдиката Нью-Джерси, выступить посредником во встрече Дьявола и Жнеца. Когда твоя семья имеет дело не по ту сторону закона, даже тринадцатилетний ребенок знает, что эгоизм и обида отходят на второй план, когда дело доходит до управления по борьбе с наркотиками. Наручники и тюремные решетки не допускают дискриминации, и федералы приходят не за одним — они приходят за всеми.

Вот почему они все внутри, а я здесь отмораживаю себе яйца.

Сантьяго и мой отец предпочли бы провести остаток своих жизней за решеткой, чем снова объединиться, но оба мужчины сделают все, чтобы защитить свои семьи. Даже если для этого придется находиться в одной комнате.

Насколько я понял, агент подставил пару портовых рабочих по обе стороны реки, поставив под удар задницы не только Сантьяго и моего отца, но и Джанни. Босс итальянской мафии - это тот, кто одиннадцать лет назад проложил путь картелю Каррера в Нью-Джерси. Оказывать услугу такому человеку, как мой отец, никогда не бывает разумным — компромисс никогда не бывает справедливым.

Откуда ни возьмись, жестокий порыв ветра швыряет мне в лицо облако мокрого снега. Смахивая снежинки с глаз, я снова поворачиваюсь к темному седану как раз вовремя, чтобы увидеть, как распахивается задняя пассажирская дверь.

- Черт. Я нащупываю свой пистолет.

- Жук! Я слышу низкий голос, шипящий со стороны водителя. - Вернись!

Красные, покрытые шерстью сани прорываются сквозь белую стену. Это девушка. Молодая девушка. Она поднимает волны снега, когда бежит ко мне.

Черт!

- Пристрели ее, - говорит голос в моей голове. - Пристрели ее сейчас же.

- Но она же всего лишь ребенок, - шепчу я.

- Враги бывают всех форм, - рычит он в ответ. - Самые милые лица часто бывают самыми обманчивыми.

У меня сжимается горло.

- Ты кого-то ждешь? окликает она. - Не хочешь посидеть с нами? - спрашивает она.

- Сделай это. тихий голос командует. - Прояви себя.

Ей не может быть больше девяти или десяти лет. Невинная. Какого черта она делает на заднем сиденье угнанной машины?

Неохотно я спускаю курок. Нет, я не могу. Моей первой жертвой будет не она.

Я хочу сказать ей, чтобы она возвращалась в машину, но не могу найти свой голос. Я слишком увлечен этими розовыми, обветренными щеками. Она похожа на ангела, затерянного в стенах белых джунглей. Я хочу отвести взгляд. Вместо этого я завороженно смотрю, как она приближается, снежинки усеивают ее длинные темные волосы, как домино.

Крики из церкви усиливаются. На этот раз это нечто большее, чем столкновение эго. Что-то кажется неправильным. Инстинкт крови, как называет это мой отец.

Все еще держа пистолет, я достаю телефон из заднего кармана. Вот-вот случится что-то плохое. Я чувствую это нутром. И, несмотря на то, что думает мой отец, я готов взять на себя ответственность. Я собираюсь устроить sicario засаду внутри этой церкви. Я должен вытащить оттуда своего отца.

Я снова смотрю на девушку.

Я тоже должен забрать ее отсюда.

Она вздергивает подбородок. — Ты слышал, что я...?

- Уходи, рычу я, сокращая расстояние между нами за пару шагов и отталкивая ее назад. - Убирайся отсюда. Это небезопасно!

Она спотыкается, ее мягкие карие глаза расширяются от шока. Она не понимает.

- Оставь ее в покое! - кричит мальчик постарше.

Вот тогда-то и начинается настоящий ад.

Из ниоткуда, двигатели на полной скорости прорезают плотную белую завесу, как раз в тот момент, когда внутри церкви вспыхивает стрельба. Мое сердце бешено колотится в груди. Верность велит мне бежать внутрь.

Но эта девушка...

Незнакомые мужчины высыпают из машин, когда раздаются новые выстрелы. Не успеваю я опомниться, как мчусь прямо к ней. Схватив ее за талию, я толкаю ее на землю, ее маленькое тельце глубоко погружается в снег, когда я укрываю ее своим телом.

Выбор имеет последствия.

Я посмотрю в лицо своему.

Если я проживу так долго.

Снова визг шин. Летят еще пули, но я отказываюсь двигаться. Я не позволю этой маленькой девочке умереть.

Не сегодня.

Никогда.

- Жук! Я поднимаю глаза и вижу, что мальчик постарше катит седан вдоль тротуара, на котором мы лежим. Сноп пуль попадает в багажник. - Черт!

Задняя дверца открывается, и оттуда выскакивает еще один мальчик примерно моего возраста, лихорадочно роющийся в снегу, пока не находит руку девочки. Свирепо глядя на меня, он тянет ее к машине.

Я обнимаю ее так крепко, что он тащит меня за собой. Затем срабатывает логика, и я откатываюсь в сторону, выпуская ее.

Она приехала сюда вместе с ними.

Они забирают ее отсюда.

В безопасное место.

Подальше от меня.

Я не готов к тому, что эти три слова скрутятся узлом у меня в груди. Я понимаю, что с ними ей лучше, но что-то укоренившееся ненавидит их за это. Она ненавидит их за то, что они были ее героями, а не мной.

Второй парень делает паузу, прежде чем занести ее внутрь. Она снова встречается со мной взглядом, на ее лице читается невысказанный вопрос.

- Уходи, повторяю я. - Тебе здесь не место, muñequita… Уходи!

Мальчик что-то кричит ей, но их спор заглушает очередной порыв ветра. Когда все проясняется, я наблюдаю, как он поворачивается ко мне.

- Он Каррера, - слышу я его голос. - Он их наблюдатель. Он подал сигнал. Разве ты не видишь? Вся эта встреча была ловушкой. За это он заслуживает смерти как собака.

Ненависть в его словах выдает его. Многие боятся моей семьи. Некоторые ненавидят нас. Но только один живет, чтобы видеть наши страдания.

Сантьяго.

- ¡Hijo de tu puta madre! Я проклинаю его. Он лживый сукин сын. Кем бы они ни были в организации Сантьяго, они живут в пузыре. Этот pendejo ничего не знает о моем мире. Ничего о том, чем я только что пожертвовал. Сегодня вечером я предпочел незнакомца своей собственной семье.

Удивительно, но ложь парня, похоже, не действует на нее. Вместо этого она протягивает мне руку. - Пойдем с нами! - Говорит она.

Невинная ихрабрая.

В этот момент я понимаю, что сделал правильный выбор. Может, я и мальчик, но я еще и Каррера. Для меня никогда не будет места на Небесах, поэтому, когда ангел падает к моим ногам, у меня есть два варианта: подрезать ей крылья или помочь летать.

В другое время, в другом месте, может быть, я и буду эгоистом, но не сегодня.

Качая головой, я предлагаю ей прощальный подарок —правду. - Я не могу. Я не буду.… Пока это не наша война. Но скоро это будет.

У нее нет возможности ответить. Дверь захлопывается, седан умчался, и я смотрю, как его поглощает шторм.

Внезапно все становится холоднее. Тяжелее. Темнее… Впервые с момента приземления в Нью-Джерси я дрожу.

Собирая все мысли о ней воедино, я запираю их в ящик на задворках своего сознания.

Пришло время стать Каррерой. Пришло время доказать, что я сын своего отца.

Хладнокровно и методично я поднимаюсь с тротуара и с каменным лицом иду прямо на линию огня.

- Ты сегодня хорошо поработал, Санти, - говорит мой отец, поднимая свой бокал.

Он выглядит таким беззаботным, сидя там и потягивая текилу на высоте сорок одна тысяча футов, как будто ничего не произошло.

Как будто у него нет одиннадцати новых швов, скрепляющих правый бок.

Как будто мы не потеряли четырех наших лучших наставников сегодня вечером.