Там, где живет истина (ЛП) - Шеридан Миа

Мия Шеридан

Там, где живет истина

ПРОЛОГ

В маленьком доме раздался грохот, за которым последовало проклятие. Хлопнула входная дверь в коридоре. Лиза, едва осмеливаясь дышать, придвинулась поближе к сестре, натянув до самого носа потрёпанное одеяло.

Она услышала, как открылась дверца холодильника, как зашуршал полиэтиленовый пакет, которым она прикрыла остатки еды, а потом еще одно проклятие, когда что-то упало на пол.

— Он пьян, — прошептала Мэди, озвучивая то, о чем Лиза подозревала, но не хотела верить. В животе поселился холодный ужас, гораздо более холодный, чем ледяной воздух дома, который отец не разрешал отапливать, когда его не было дома.

Пожалуйста, пусть он просто отключится на диване или в своей постели. Пожалуйста.

— Ш-ш-ш, — сказала Лиза, пытаясь успокоить младшую сестру, хотя в ее жилах бурлила паника. Она провела рукой по распущенным белокурым волосам Мэди. — Просто притворись, что спишь. Все будет хорошо. — Я буду оберегать тебя.

Лиза почувствовала, как затряслись плечи сестры, но не осмелилась притянуть ее ближе. Его шаги уже приближались, неровный шлепающий звук, когда он, пошатываясь, шел по деревянному полу коридора. Он засмеялся, и этот сальный звук заставил страх в ее животе подняться к горлу. Она сглотнула.

Пожалуйста, боже, пожалуйста, боже.

Только Бог никогда не находил времени для Лизы раньше, и она на самом деле не ожидала, что он уделит его сейчас.

Дверь со скрипом открылась, и Лиза сжала руку сестры под одеялом, ее сердце бешено колотилось, глаза были крепко зажмурены.

— Кто оставил эти чертовы туфли у двери, чтобы я споткнулся? — заорал он. — И что это за хрень ты мне сделала поесть? — Она услышала, как он сплюнул на пол.

Лиза открыла глаза и встретилась взглядом с сестрой в затемненной комнате. Лунный свет, пробивавшийся сквозь занавеску, позволил Лизе увидеть неприкрытый страх в глазах Мэди. Ее губы дрожали.

Лизу тоже трясло от страха, но отдаленное смирение подкрадывалось все ближе, словно вор в ночи, чтобы украсть любую маловероятную надежду на то, что все это может закончиться хорошо. Этого не будет. Самое большее, что она могла сейчас сделать, это выжить... и держать его подальше от Мэди.

Не то чтобы он хотел иметь много общего с Мэди — дочерью-инвалидом. Поврежденная. Нежеланная ни для кого, кроме Лизы.

Но иногда Лиза позволяла себе помечтать. И тогда она воображала, что увезет сестру далеко-далеко, в безопасное место, где их никогда не найдет дьявол — их отец. Она купила бы Мэди инвалидное кресло, которое отец отказался оплачивать, предпочитая тратить деньги на спиртное и азартные игры, и позаботилась бы о том, чтобы они были в безопасности.

Но сейчас эта туманная мечта была очень далека. Реальность была бессердечной пьяницей, которая вымещала на ней свою злость на жизнь.

— Отвечай, или я вытрясу это из вас обеих! Думаешь, мужчина хочет возвращаться домой в чертов свинарник к тарелкам с помоями?

Лиза повернулась и села.

— Я... прости меня, — прошептала она дрожащим голосом. У двери не было обуви. Если он и споткнулся, то только о свои собственные ноги. И Лиза сделала все, что могла, на те небольшие деньги, которые он оставил ей для покупки продуктов на той неделе. Но это не имело значения. Это никогда не имело значения.

— Папочка, пожалуйста, — взмолилась Мэди тихим хриплым голосом.

— Что ты сказала, бесполезный кусок мусора? — Его темная фигура, освещенная светом из коридора, накренилась и слегка зашаталась, он схватился рукой за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах. — Целый день валяешься тут, как мусор, ешь мою еду и пользуешься моей горячей водой, — прорычал он.

Сердце Лизы заколотилось. Она откинула одеяла и быстро встала.

— Я пойду почищу обувь и приготовлю тебе что-нибудь горячее, — сказала она, выпаливая слова.

Нужно увести его подальше от Мэди. Как можно дальше.

Девочка поднырнула под руку, которую он использовал, чтобы удержаться на ногах, и молилась, чтобы тот последовал за ней. Выдохнула с облегчением, когда услышала звук его шагов, спотыкающихся позади нее. Она отвлекла монстра. Но теперь ей придется разбираться с ним самой.

Чернота заполнила ее. Одиночество было настолько глубоким и бездонным, что она боялась и надеялась, что утонет в нем. Задохнется. Исчезнет в его бездонных глубинах.

От ужина, который она приготовила для себя, Мэди и своего старшего брата Джулиана, — жалкое месиво из замороженных овощей, грибного супа и куска колбасы — остались лишь ошметки на облупившемся и выцветшем линолеуме. Еда была лишь наполовину съедобной, но она была рада, что электричество включили и можно было пользоваться плитой. Но так было не всегда.

Лиза переступила через беспорядок и открыла холодильник. Полбанки фасоли, банка с остатками майонеза, три морковки, картошка и пакет молока, которого было достаточно, чтобы утром приготовить Мэди и себе по порции хлопьев перед школой.

— Я могла бы, э-э, запечь тебе картошку, — сказала она. Почему ей было так стыдно? Почему в голове у нее все плыло? Не она устроила эту жизнь. Это он сделал. Так почему же она испытывает стыд, а он обвиняет ее? Все было наоборот, не так ли?

— Мне не нужна эта чертова картошка. Глупая девчонка. Ты даже не можешь купить продукты на те деньги, которые я тебе даю, чтобы нормально поесть. — Он слегка пошатнулся, наступив на грязь на полу, когда приближался к ней. Пощечина последовала быстро, как укус гадюки, несмотря на шаткость его пьяной походки.

Хотя удар был неожиданным, это не стало сюрпризом. Лиза знала, что все к этому ведет. Все всегда к чему-то вело.

Прежде чем успела среагировать, он схватил ее за руку и вывернул так, что девочка вскрикнула от боли. Лиза поскользнулась на застывшем месиве на полу, ее ноги подкосились, когда он потянул ее, сжал руку и потащил по коридору. Почему он такой сильный? Отец едва может нормально ходить, и все же такой сильный?

Она слышала, как Мэди тихонько всхлипывала из их общей комнаты, пока отец тащил ее за дверь. Лиза ожидала, что он свернет к своей спальне, но тот продолжал идти к задней двери.

О, боже, нет. Нет. Нет. Нет.

Горячие слезы потекли по ее щекам, возобновляя в ней борьбу.

— Пожалуйста, нет. Папа, нет, только не в подвал. Пожалуйста. — Она попыталась повернуть в сторону его комнаты — меньшего из двух ужасов, но отец потянул ее за собой.

Дверь открылась, и на пороге появился Джулиан, наблюдая за происходящим. Выражение его лица было бесстрастным, но в глазах светилась ненависть.

Ей хотелось умолять о помощи. Но Джулиан никогда ничего не делал. Он не стал бы помогать ей сейчас, а она не стала бы просить. Еще одна пощечина. Её голова дернулась в сторону, девочка вскрикнула от боли, когда отец вытащил ее через дверь в холодную февральскую ночь.

— Твоя мать была шлюхой и оставила мне на иждивение три бесполезных рта, один бесполезнее другого, — бормотал он. — Я должен был утопить вас всех при рождении. Засунуть в мешок и бросить в реку. Плюх, плюх, плюх.

Лиза пожалела, что он этого не сделал.

Его смех прорезал ночь, пронзая ее до глубины души. Дверь подвала скрипнула, когда он распахнул ее, и наружу вырвался затхлый запах, преследовавший ее в кошмарах. Девочка попыталась повернуть назад, но отец толкнул ее так, что она потеряла опору, споткнулась и вслепую ухватилась за перила. Вцепилась в них рукой и едва удержалась, чтобы не упасть вперед. Ее отец последовал за ней, снова толкнув ее, и она споткнулась, пропустив несколько последних ступеней и упав на твердую землю внизу. Ослепляющая боль пронзила ее руку, и она застонала, перед глазами замелькали крошечные белые точки, хотя было почти совсем темно, и только тусклый свет проникал через открытую дверь наверху.

Позади нее послышались шаги, и она сжалась в комочек, теперь уже открыто рыдая. Он собирался оставить ее здесь, в кромешной тьме. Одну. Пока она медленно сходит с ума.