Проклятый мастер Гуэй - Яо Син

Еще через полдня пути Сяо Ту увидел раскинувшуюся впереди родную степь.

– Моя деревня! – радостно возгласил он. – Скорее! – Он потянул за руку сначала Ми Хоу, а потом и Гуэя.

– Бежать неохота, – лениво отозвался демон.

– Иди вперед, – сказал Гуэй, все еще опираясь на палку. – Мы нагоним.

Прижав к голове шапку, чтобы та не упала, Сяо Ту со всех ног побежал к воротам своей родной деревни, радостно крича имя Мэй Мэй и зовя родителей. Ему навстречу начали выходить люди, приветствуя в ответ.

Наконец до указанного им жителями дома добрались и мастер с демоном. Они поклонились родителям, утешающим Сяо Ту.

– Названый отец, названая мать, – приветствовал их Гуэй, уже догадываясь о том, что произошло.

Сяо Ту посмотрел на них заплаканными глазами и произнес:

– Мэй Мэй умерла.

Глава 31

Больше Сяо Ту не произнес ни слова.

За него говорили родители. Они же пригласили гостей в дом, подальше от любопытных глаз и ушей. Никто не оставлял Сяо Ту без присмотра. Его также обступили сестры, пытаясь напоить водой и укрыть теплым одеялом.

– Это случилось в неделю Нового года, – начал рассказывать отец. – Мэй Мэй с другими девушками и юношами отправилась в соседнюю деревню. У всех нас там есть родственники, потому и хотели поздравить. Но как только опустилась ночь, Мэй Мэй вдруг пропала. Не найдя ее, они вернулись домой, и уже все три наши деревни искали нашу невестку. Цао У, что раньше хотел свататься к Мэй Мэй, вернувшись с войны, не находил себе места, дознавался правды у каждого, с кем она ушла. Одного чуть не сделал калекой. Но все как один твердили, что Мэй Мэй словно исчезла. Позже ее все же нашли…

Отец посмотрел на потупившего взор Сяо Ту и заговорил тише:

– Совсем не тронута. Лежала, будто спит. Мы ждали, что она проснется… Потом захоронили. Когда же прибыли из дома чиновника Яна, но уехали ни с чем, тот был в ярости. Снова всех допрашивал. Из уезда прибыли сыщики. Сказали, что Мэй Мэй убили. А кто, так и не нашли.

Ми Хоу возмутился:

– А сказали, что сестрицу Мэй выдают замуж в конце лета, зачем? Сяо Ту же надеялся!

– Так потому ничего и не сказали, – ответил отец. – Когда получили наконец известие от него, он писал уже по дороге в столицу. Писарь, принесший письмо, сказал, что скорее всего, Сяо Ту хочет стать государственным писарем. – Старик затряс головой. – Разве в такое время скажешь? А когда уже домой возвращался, решили, что пусть уж здесь узнает, рядом с нами, а не в пути один. Не знаешь, что в горюющую голову придет.

– Горевать нужно рядом с близкими, – одобрил Гуэй. – Никак не одному.

Отец снова затряс головой.

– Чиновник Ян торопился, требовал привести к нему Мэй Мэй еще до весеннего равноденствия.

Гуэй поднялся и вышел к Сяо Ту, по-прежнему отстраненному от всего, что происходило вокруг. Всегда веселый или пугливый и потому забавный, взгляд теперь был совершенно пустым. Казалось, жизнь покинула и его.

Мастер попросил оставить их с Сяо Ту наедине. И, подсев к нему на лавку, произнес как можно мягче и тише:

– Ты спрашивал, была ли у меня возлюбленная. Была.

Сяо Ту на него не смотрел, но, может, слышал, поэтому Гуэй перевел дух и продолжил:

– Моя возлюбленная была смертной, но полюбил я ее уже после того, как стал мастером и постиг техники долголетия.

– Вы могли бы отказаться от совершенства ради нее? – сухим голосом спросил Сяо Ту, все так же не оборачиваясь на сидящего рядом мастера.

– Нет, – коротко ответил мастер. – Я люблю ее и сейчас. Но я уже сказал, мы полюбили друг друга, когда я уже стал мастером, потому никто не знает, полюбила бы она меня, будь я простым человеком, взглянула бы?..

– Меня Мэй Мэй любила простого. Трусливого, – заплакал Сяо Ту.

– Но и ты ее любил, когда был простым. Может, я тоже не полюбил бы, оставайся я прежним. Ведь мастерство – далеко не только магия. Это изменение своего духа и мыслей… – Он какое-то время молчал, поглаживая по спине содрогающегося в слезах Сяо Ту. – Я сожалею о том, что побоялся доверить тебе освоить мою ци… Нет, ты не смог бы спасти Мэй Мэй, ведь она умерла еще до нашего знакомства, но так тебе было бы легче.

– Значит, такова Судьба, – сказал Ми Хоу, опускаясь по другую сторону от Сяо Ту.

– Как и то, что ты должен взрастить в себе собственную ци, – подтвердил Гуэй. – Я знаю чувство утраты. За две сотни лет я потерял немало дорогих мне людей, даже себя. Но как бы ни было больно, запомни, Сяо Ту: ты можешь любить кого угодно, но никогда не должен любить его, жертвуя собой. Любовь проходит, а ты останешься навсегда.

Вряд ли сейчас Сяо Ту мог это понять и запомнить, но Гуэй надеялся, что его слова отпечатаются где-то глубоко в душе страдающего юноши.

– Вы говорили, – в отчаянии вспомнил Сяо Ту, – что все будет хорошо. И надо только ждать!

– Я говорил, что надо ждать, – согласился Гуэй, – но никогда не говорил – и не скажу, – что все будет хорошо.

– А как же гадание? Это было в толковании гексаграммы. Двадцать шестая, исполнение желаний, воспитание великим. Я помню!

– И я помню, – подтвердил Ми Хоу.

– Двадцать шестая, – произнес Гуэй, принявшись выводить линии на земле, – и правда предсказывает благополучие, а также говорит о том, что нужно следовать Пути и не предпринимать активных действий. Но об этом говорит и двадцать пятая. – Он начертил и ее. – Как видите, они схожи.

– Двадцать пятая – это перевернутая двадцать шестая! – заметил Ми Хоу.

– Конечно, – похвалил его мастер. – Ведь инь противопоставлен ян, а там, где нет тьмы, есть свет.

– Значит, Сяо Ту неправильно нашел гексаграмму?

– Я понял это, когда увидел, что он читает двадцать шестую. Ми Хоу, ты следил за тем, в какой последовательности я чертил линии?

– Снизу вверх.

– А как чертил Сяо Ту?

– Сверху вниз, – догадался обезьяна.

– Во время гадания я сидел напротив. Поэтому, когда я чертил полученную гексаграмму, ее нижнюю часть Сяо Ту видел верхней.

– И что же сказано в двадцать пятой? – зло потребовал ответа Сяо Ту.

– Гексаграмма У-ван, Непорочный, сочетание триграммы Грома внизу и Неба наверху. Время активных действия Неба. Человеку, которому выпала эта гексаграмма, надлежит