Судьба в наследство. 1. Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская
- Во что, сер Персиваль, - сказала я, поразмыслив минут пять над положением, в котором мы оказались. - Мы очень торопимся в Sanctus Urbs, нас благочестивая Саския ждет, - тут я врала, конечно, Благочестивая знать о нас ничего не знает, и ждать не ждет, но сильнее страшилки, чем ее имя пока не придумано. И упоминание в разговоре о ней, во-первых: подтолкнет баронета к открытию врат, а во-вторых: заставит раз пятнадцать подумать, прежде чем посылать кого-то вслед за нами. - Времени возится с вашим гонцом, попросту нет, да это и не так важно. Мы и так по вашей вине тут на два дня застряли. Так что давайте поступим следующим образом: я забуду про безобразия, творящиеся в вашем городе, а вы доставите бумаги, которые вез посланец, до места. Надеюсь, сохранить их - ума хватило? - Брюн судорожно мотнул головой в знак согласия. - Такое происшествие, как гибель гонца, со временем все равно выплывет, однако вы имеете значительную фору. Как вы будете объяснять, почему послание оказалось в ваших руках, меня не интересует, но о правдоподобности вам нужно озаботиться всерьез. Братья Спрашивающие - очень дотошные люди. - Сэр Персиваль вздрогнул, лоб его покрылся испариной. - Но все известия должны быть на месте - это раз. Ворота города должны быть открыты немедленно - это два. И третье: каким угодно чудом заманивайте сюда госпитальеров, но чтобы через полтора месяца, когда я поеду обратно, в городе был нормальный госпиталь и прочная церковная власть. Ясно?
Конечно, я лгала напропалую; никуда я не поеду через полтора месяца, но творящееся в Корче действительно следовало прекратить. А то прознают бандюги про развлечения местной молодежи, поймут, что даже номинальной власти здесь нет, и получим мы в итоге приличный гнойник на теле Союза. Оно надо? А так, поугрожала только, а жизнь глядишь и наладится. Может мне еще раз доведется через эти места мотаться, так хоть в доспехах спать не придется, ожидая нападения из-под каждого куста. А вот забирать бумаги, которые вез гонец, и соображать что куда, я не собиралась, мне своего письмеца хватало выше крыши.
Баронет согласно кивал, обрадованный моим решением, все норовил поцеловать руки и называл спасительницей. И вот тут до меня окончательно дошло: 'Ой-ей-ей! А гонец-то, похоже, был церковный'. Теперь уж точно понятно, отчего так срочно ворота захлопнули. Ведь за такие дела, могли и всех участвовавших колесовать, а семьи виновников, включая стариков и грудных младенцев сослать куда-нибудь к сподвижникам, фьорды от Гугритов помогать защищать. Ладно, дураки не поняли, умные виду не подали! Глядишь, где-нибудь в Робату или Зморыне, стукну кому надо, пусть проверки и расследования проводят, все-таки здесь нужны умельцы из Ордена Ответственных.
Я поднялась и вслед за Гертой направилась к выходу, уже на пороге, обернувшись, бросила через плечо:
- Мой вам совет, сер Персиваль, вправьте своему ребенку мозги на место, и чем скорее, тем лучше, пока за вас этого не сделал кто-нибудь другой, причем с возможным для парня смертельным исходом.
Ворота по приказу баронета открыли в тот же день, часа через два, после нашей с ним беседы. А мы с Гертрудой, вернувшись в харчевню, рассказали все Юзе, и дружно собрав вещи после обеда покинули Корч от греха подальше. Уж лучше ночевать где-нибудь под кустом, чем еще раз оказаться запертыми в городе. Заложив пару заячьих зигзагов по оврагам и полям, а вдруг градоначальник не внял голосу разума и решил разделаться с опасными свидетелями, этим же вечером мы пересекли границу Канкула и на ночевку расположились уже в Гридвеле, другом государстве Союза.
Глава 12.
В западном крыле паласта стены нескольких удаленных от главных коридоров комнат были забраны зеленым шелком. Все оттенки, начиная от нежной зелени молодой травы, до сочного малахитового навевали находящимся в них, будто бы они оказались в шкатулке с ограненными изумрудами. Обильная позолота, как оправа для драгоценностей, лишь усиливала это сходство. Такая обстановка могла бы подавить любого, однако люди удобно расположившиеся в изящных креслах дискомфорта не испытывали.
- Ну что ж, наша партия началась успешно, - легко, словно обсуждал погоду, заметил кардинал Ордена Слушающих верховный инквизитор его высокопреосвященство Тамасин де Метус.
Он легким жестом убрал со лба темную прядь и вновь замер недвижным пятном бордовых одежд, резко выделявшимся на фоне интерьера так же выдержанного исключительно в зеленых тонах и золоте.
- Вы уверены? - сухо отозвался другой собеседник - высокий, жилистый старик в красной сутане - командор Ордена Святого Жофре Благочестивого главный госпитальер его высокопреосвященство Ортфрид. Только шишковатые жилистые пальцы нервно теребили кисть диванной подушки, в остальном же он был само безразличие.
- Пока все развивается согласно плану. Конвент громогласно обсуждает будущие военные действия. Адмирал Форсин устранен, - тут инквизитор благодарственно кивнул в сторону закутанной в черное фигуре, которая словно приведение сидела на простом стуле в самом темном углу комнаты. - Надо отдать вам должное Благочестивая. Не знаю, как это удалось, но все прошло великолепно.
На эти слова женщина предпочла не прореагировать, что впрочем, не смутило мужчину, и он продолжил:
- Единственное, нам где-то осталось добыть немного денег на начальные военные расходы. За это время казна не сильно пополнилась. Я прав, Благочестивая?
- Правы, правы... - наконец недовольным тоном отозвалась она. - И в этом случае вам не следовало пускать немыслимые суммы на званные завтраки. Лучше бы приберегли их на военные нужды!
- Я
