Горный цветок - Ольга Шах
- Раннвейг! – кивнул родитель притихшей кормилице. – Ты можешь быть свободна. Думаю, что леди твоя помощь пока не нужна.
Та молча кивнула и быстро вышла. Мужики приблизились и сурово поинтересовались:
- Ты помнишь, кто ты и где находишься?
Да у них фобия какая-то, что ли? Сначала Ранни ненавязчиво поинтересовалась, потом травница, и вот эти… любящие родственники…
- Конечно, отец! – помедлив, всё же ответила я. – И, если вы желаете, то я сообщу, что вас зовут лорд Свейн. Не желаете ли, я расскажу о себе, начиная с момента прорезывание зубов?
Папеньке, надо думать, такой ответ не слишком понравился, поскольку он скривился, как от зубной боли. Ну, или же тут не было приняты подобные вольности, что тоже может быть. Парни синхронно улыбнулись и ударили по рукам, словно отмечая мою лучшую шутку. Папенька хмуро пожелал мне скорейшего выздоровления и отбыл.
- Не принимай близко к сердцу поведения отца, сестрёнка! – жизнерадостно заявил один из здоровяков и ободряюще улыбнулся.
- Ингвар прав, дорогуша! – тоже неизвестно чему радовался второй. – Просто все немного на взводе после того, что случилось. Да ещё и эти предрассудки про то, что в людей, внезапно оживших, вселяется демон. Только он не знает ничего об этих людях, ни о том, где он оказался…
- Но теперь-то вы поняли, что я – никакой не демон, не правда ли? – тяжело сглотнув, хрипло спросила я.
- Ну, не знаю, - задумчиво протянул тот, который с комфортом устроился в кресле. – Может, ты и ошибаешься, Лейв… не припомню, чтобы наш цыплёнок позволял себе так беседовать с отцом. Хотя, после того, как она отказалась выходить замуж за Торрена Лейсхена, я уже ничему не удивлюсь!
Глава 5
Высказавшись о моём дочернем непочтении и самовольстве, они всячески давали мне понять, что чрезвычайно рады тому, что я в кои-то веки проявила свой характер.
Я насторожилась, словно монгольский суслик. Думаю, что эти двое молодых человек, сами того не зная, рассказали мне много интересного. В частности, с их помощью я уже сообразила, что бедняжка Камилла отказалась выйти замуж за кого-то, шокировав тем самым дорогого родителя до глубины души. Надо думать, что никогда ранее бедняжка не могла постоять за себя. Пока я витала где-то в облаках, ребята, решив, что их общество утомляет меня, откланялись и просили скорее выздоравливать. Я пообещала.
В дверь проскользнула встревоженная Ранни. Ясно, толстая деревянная дверь не давала возможности для качественного подслушивания и теперь женщина испытывала некое душевное томление и переживание за свою подопечную.
- Можешь расслабиться, Ранни! – приподнявшись на подушках, успокоила я. – Папенька был не в духе, это так, но не гневался и посуду не бил…
Кормилица вздохнула и сказала, отводя глаза:
- Милорд только добра тебе желает. И о свадьбе, опять же, сговорился… не за последнего человека выдавал…
Я сделала печальное лицо, мол, сожалею о своей недальновидности. Как говорится, знал бы прикуп – жил бы в Сочи…
Я неловко повернулась и не удержала от того, чтобы болезненно поморщиться. Ранни тут же бросила меня стыдить и упрекать в человеческой неблагодарности к тому, кто меня родил и вырастил, и кинулась к моей постели, квохча наседкой.
- Ранни, ты мне лучше вот, что скажи… знает ли кто-нибудь о том, что не просто так упала? Что я сбежала из дома, предварительно устроив скандал?
Я внимательно смотрела на кормилицу, решив проверить своё предположение. Она отошла на пару шагов, замолчав и опустив глаза, словно не совсем понимая, о чём идёт речь, но баба Галя-то жизнь прожила…
- На каждый роток не накинешь платок, слухи идут, хоть милорд Свейн и велел держать рот на замке, а лорд Ингвар и вовсе, грозился сбросить болтунов в ближайшую расщелину, - наконец, произнесла она.
Оно и верно. По своему опыту могу сказать, сколько бы ты ни угрожал тем, что отправишь в карцер за нарушение распорядка и отказ от сотрудничества, но «отрицалово» этим было не запугать, так и тут. Я махнула рукой кормилице, прося оставить меня одну. Она понятливо кивнула и ушла, тихо закрыв за собой дверь… А я смотрела на стену перед собой и думала о том, как мне жаль, что девочка Камилла так глупо умерла, пытаясь сбежать из родного дома… и о том, что я буду делать всё, что зависит от меня, для того, чтобы прожить эту жизнь за неё…
Моё выздоровление шло медленно, но верно. К моему удивлению, травница Асвейг вовсе не уморила меня своими снадобьями, зато разрешила прогуливаться дальше, чем до собственного туалета. Иногда я даже присутствовала на общих ужинах в здоровом мрачном зале, который, конечно, не слишком походил на столовую в моём понимание этого слова – три длинных стола были поставлены в виде буквы «П», причём короткая перекладина посередине предназначалась для семьи Олвуд и для почётных гостей. Длинные перекладины – для солдат и некоторых домочадцев. Однако, к чести моего папеньки, должна сказать, что подобные «ужины» были скорее исключением из правил и большой зал открывался нечасто (моё выздоровление посчитали тем самым случаем, как я поняла).
Ивар, как старший брат, неизменно сопровождал меня на эти тоскливые мероприятия, по моей просьбе, разумеется. Не то, чтобы мне было крайне интересно узнать о воинственных планах членов клана Олвудов, но полагала, что моё присутствие, живой и сравнительно здоровой, может купировать нездоровые слухи.
Собственно, так и было. Если первое время мрачные мужики весьма солдатского вида жадно рассматривали меня, перешёптывались и пытались беседовать на отвлечённые темы, то вскоре моё появление в скромном платье из тонкой шерсти с небольшой вышивкой по вороту перестало кого-либо беспокоить. Самыми популярными темами для застольной беседы были: опасения за собственную безопасность, угрозы со стороны воинственных соседей, а также регулярные набеги местных на территории с другой стороны гор. Я старалась пока не отсвечивать, не слишком понимая реальное положение дел. Зато никто не мешал мне исправно мотать на ус.
И вот уже через неделю я с помощью верной Ранни смогла выйти за пределы дома и подняться на небольшую смотровую площадку. Вообще, дом лордов Олвудов мало походил на замок или крепость, поскольку не имел непременного атрибута – высокой стены, глубокого рва или монументальных башен. Снаружи он больше смахивал на конюшню-переростка. Приземистое одноэтажное здание сараеподобного вида не выглядело устрашающе. Я прошла чуть дальше смотровой площадки и
