Академия сумрака. Пыльца лесных фей (СИ) - Тиро Томое
Альгуль взвыл, махнул трёхпалой лапой, метясь мне в лицо. Я успела отклониться. Когти просвистели в паре пальцев от моих глаз, я нажала на звезду и снова дёрнула ручку, заваливаясь на бок.
Но маневр не удался. В бок прилетел сильный удар, отбросивший меня на пару шагов. Я задохнулась, но нож не выпустила, а сейчас с облегчением слушала, как звенит цепь, выдираясь из склизкой плоти твари. Удар альгуля помог мне выдернуть застрявшее лезвие. Наощупь нажала на звезду, собирая секции, и ткнула наугад.
Нож вошёл легко, на лицо закапала гнилая жижа, заливая глаза, норовя проникнуть в рот. Отплёвываясь, пнула обеими ногами заваливающуюся тушу альгуля. Перекатилась в сторону, вскочила на ноги и почувствовала, как меня подхватила сильная рука. Ноги повисли в воздухе.
Над ухом прозвучал сердитый голос Ригана Нейса:
— Будь за мной!
Толчок и рука исчезла, а под ногами появилась опора. Я вытерла лицо рукавом куртки, нажала на звезду, распуская лезвие ножа, и решительно шагнула вперёд:
— Я буду с тобой!
Свистнула плеть, сметая пару костяных птиц, несущихся в спину снежному лорду. Он снова танцевал танец погибели, но двигался гораздо медленней. Сразу двое альгулей напали на лорда, он легко их обошёл — в стороны полетели головы и куски гнили. Северный лорд переместился, напоследок махнув мечом — сразу несколько костянок превратились в прах.
Мы все устали, без магии невозможно вернуть силы. А толпам наступающей нечисти нет конца…
Зажмурилась и снова отпрыгнула, замахнулась плетью, послала её на нападающего гуля, который вдруг ощутил в себе прилив храбрости. Секции звякнули, отсекая лапу паразита. Отпрыгнула, занесла руку назад и резко выбросила вперёд, целясь в брюхо твари. Промазала! Плеть скользнула по плечу визжащего гуля и бессильно упала.
Нажала на звезду, отпрыгнула в сторону и почувствовала, как устало всё тело, как горят огнём ноги, как ноет спина и ушибленный бок. Рука налилась свинцом, но я снова выпустила плеть, раскрутила её над головой и запустила вперёд. Наудачу…
Поляна под ногами дрогнула. Ещё раз…и снова…
Я не удержалась и упала на колени. Земля шла дрожью. Визг нападающих тварей замолк, но послышался хрип — тяжёлый удушливый, который сменился внезапным воем.
«Сел добрался до поглотителя!» — наконец дошло до меня. Я подняла голову.
Поглотитель стремительно уменьшался, опадал, как срубленное дерево. В стороны от него летели ошмётки грязи, валил чёрный дым. В разных частях поляны взрывались болванки, добавляя красок этому утру.
В моё тело, сметая усталость, хлынула вернувшаяся магия.
— Да! Клопсы склизкие, теперь вам конец, — прошептала я, поднимаясь на ноги.
Но я даже выпрямиться не успела, как возле меня нарисовался Риган Нейс. Он так глянул, что я обратно присела, не решаясь лезть на рожон и даже нож сунула в ножны на поясе.
— Я сам, — коротко бросил он.
В его глазах разлилась глубокая тьма. Риган сорвал с себя остатки рубашки, дёрнул головой, откидывая спутанные волосы со лба, и сложил из пальцев знак.
— Территория Сумрака, — прошелестело в воздухе.
И на считанные секунды всю поляну заполнил сумрак — густой, вязкий, ощутимый. Взревел ветер, захрустели деревья. И всё кончилось.
Сумрак исчез так же, как и пришёл.
На поляне вповалку лежали мёртвые туши паразитов. Недалеко от меня, согнувшись и опёршись руками в собственные колени, стоял Селтан. По его виску стекала кровь.
И посреди всего этого кладбища, там, где ещё недавно веселился поглотитель, возвышался Риган Нейс с голубым мечом в руках. Спокойный и безмятежный. К его глазам медленно возвращался цвет.
Я благоговейно смотрела на своего северного лорда. Ходить в Сумрак могут многие, но не все. Только тот, кто является наследником старой крови, может договориться и открыть двери в Сумрак, но за это придётся заплатить.
Призвать Сумрак в реальность, но не дать ему расползтись по миру, могут только единицы. Их никогда не бывает больше пяти в одно время. Сумрак подчиняется им, слушается их, верно служит им, как любимая охотничья собака. Сумеречные охотники, так зовут избранных и сильнейших магов, сумевших обуздать территорию Сумрака.
И я стала свидетелем сумеречной охоты.
Теперь мне стало совершенно понятно, почему Ласка так относилась к Ригану Нейсу. Он действительно способен защитить даже от самого Мрачного Сына Ветра, если тот вдруг решит обратить на меня внимание.
— Ласка! — опомнилась я, нырнула за пазуху.
Риани не изменилась. Она всё так же оставалась маленькой сплюшкой, едва заметно дышала и не открывала глаз.
— Риган! — завопила я, — с ней что-то не так! Магия не возвращается!
Лорд мгновенно оказался рядом. Я протянула ему дрожащие ладони, на которых лежала маленькая белая совка. По моим щекам потекли слёзы.
— Нам к Аэлу надо…Риган…к Аэлу, — я всхлипнула, — она погибает! Я не понимаю, почему так?
— Уйти с Болот через портал можно?
Я кивнула. Слёзы застилали взгляд.
— Отсюда можно. Сейчас ещё можно. Поглотитель мёртв, значит, в это место ещё не вернулась магия Болот. Несколько дней будет возвращаться, — я снова всхлипнула и прижала бездыханную тушку риани к себе.
— Тонга, жив?
— Да, лорд-ардал, — хрипло ответил Селтан.
— Уходим.
Взметнулась снежная буря. Риган помог мне подняться и мы шагнули в портал, а вышли ровно перед ступенями аптеки.
Я бегом поднялась по ступеням, пнула дверь и влетела в аптеку.
— Аэл!!!
Каджун стоял за стойкой и что-то внимательно взвешивал на весах. Рука его дрогнула, чаша весов взлетела в воздух, звякнула об пол и покатилась под прилавок.
— Рэй! Ну, нельзя же так…
Он замолчал, разглядывая вошедших следом Селтана и Ригана Нейса. Перевёл взгляд на меня.
— Рэйна, что происходит?
— Аэл, — губы дрожали, слёзы хлынули с новой силой, — Аэл…
Говорить я не могла, просто протянула ладони, в которых лежала безжизненная риани.
Глава 25
Тише мыши, кот на крыше
Золотисто-розовая сфера чуть слышно гудела, оберегая неподвижное тело маленькой совки. Диагностика Аэла показала, что риани сейчас на самой границе жизни. Утеки из неё чуть больше магии и всё, волшебное создание бы просто рассеялось на Болотах, чтобы когда-нибудь снова возродиться, но уже у другого хозяина.
Слёз больше не было. Всё моё тело охватило странное равнодушное оцепенение, но разум наоборот оставался необычайно
