Темный голод - Кэтрин Диан

Она не знала, простит ли он её за то, что она сделала. Но это не изменит её чувств. Ничего не изменит.

Клэр стояла у кровати, положив руки на бортик. Ей нравилось его лицо. Спящий мужчина выглядел молодым.

«Без сознания», — поправила она себя. Умиротворение было ложным. Комната и всё оборудование были достаточным доказательством этого. Трубки и провода. Кислород, поступающий в его нос. Бинты, такие белые на фоне его и без того покрытого шрамами тела.

На его сильном подбородке темнела щетина. Его красивые тёмные глаза оставались закрытыми.

— Отдыхай, — прошептала она. — Я буду ждать тебя.

Глава 40

Нокс медленно открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на потолке. Он лежал на кровати, и его тело казалось таким тяжёлым, словно он был парализован или мёртв. Он пошевелил пальцами рук и ног, чтобы проверить. Слава Идайос, он мог ими двигать.

Он услышал тихий, ровный писк. Он почувствовал запах антисептика и — его сердце ёкнуло — и…

В поле его зрения появилось её лицо.

Он не был в сознании достаточно долго, чтобы что-то вспомнить или о чём-то подумать, но он чувствовал, отдалённо, целую кучу ужасного дерьма. И по какой-то причине, когда он увидел её лицо, это сразу же прошибло его нахрен.

Нокс не плакал с тех пор, как ему исполнилось девятнадцать, и он провёл свою первую ночь в Замке, но при виде неё у него потекли слёзы, и он, чёрт возьми, не мог их остановить.

Её лицо исказилось, а затем она тоже заплакала, и слёзы капали на его обнажённую грудь. Её дрожащие руки потянулись к его лицу, и она начала осторожно собирать слёзы, которые скатывались по его вискам.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Грудь Нокса начала вздыматься, приборы запищали быстрее, а руки Клэр оказались по обе стороны от его подбородка — и всё это было ненастоящим.

Этого не могло быть.

— Я люблю тебя, — повторила она, и из её глаз снова потекли слёзы.

Он не мог говорить.

Затем она наклонилась и прижалась лицом к его лицу. Кислородная трубка раздражала его и мешала, и Нокс вытащил её из носа. Он обнял женщину.

Она была невесомой, и он крепче сжал её, нуждаясь в том, чтобы чувствовать её, нуждаясь в том, чтобы её тяжесть на нём говорила ему, что она реальна. Что-то потянуло его за тыльную сторону ладони, и он начал царапать это место, желая избавиться от всех этих помех, но она вырвалась из его хватки.

Она остановила его лёгким прикосновением.

— Нет, — сказала она. — Тебе это нужно.

Он в этом не нуждался. Он нуждался в ней.

— Клэр, — прохрипел он, его горло саднило, как будто его интубировали. — Клэр.

— Я здесь.

Но её не было. Она была ненастоящей. Она уже исчезала, когда его окутывала тьма. Нокс пытался удержаться, но не смог.

Он потерял её.

Когда он снова пришёл в себя, потолок над ним расплывался, а в груди при первом же вдохе появилась боль.

Потеря. Опустошение.

В его сердце была пустота, которую ничто не могло заполнить, даже гнев, которому он обычно позволял занять это место. Просто пустота.

Клэр.

Клэр.

Клэр.

Она ушла. Она оставила его.

Конечно, она ушла.

Затем она снова появилась перед ним. Видение, как и раньше.

— Ты ненастоящая, — сказал он.

— Я здесь, — настаивало видение Клэр. — Я люблю тебя.

— Нет.

Она слегка отстранилась. Нокс пытался не обращать на неё внимания, не желая лишних мучений от её присутствия, но не тут-то было.

Он потёр лицо, снова убирая раздражающую подачу кислорода, пытаясь разобраться в густом тумане в голове. Он вспомнил, как сидел в камере — нет, в одной из комнат предварительного заключения. Он вспомнил, как вошёл Кир.

Он вспомнил, как шёл по зданию. Орал. Агенты стреляли в него.

Перед глазами возникли другие образы. Демоны на цепях. Ещё одна камера. Всё это сбивало с толку, но он никак не мог понять, что это за камера, не мог отнести её к конкретному временному периоду. Это было в Замке? Казалось, это было совсем недавно.

И Малотов. Это покрытое шрамами лицо.

И пропитанные кровью светлые волосы.

Нога, согнутая под неправильным углом. Пулевое отверстие в голове.

Нокс зажмурился, не желая видеть ничего из этих образов. Затем её руки коснулись его лица. Он почувствовал их.

Открыв глаза, он обнаружил, что Клэр всё ещё склоняется над ним.

— Я здесь, — повторила она.

— Я люблю тебя, — сказал он, до сих пор не веря, что она настоящая. Так много всего было нереальным. — Я люблю тебя.

Слёзы полились из её глаз.

— Я тоже тебя люблю.

Его сердце сжалось от боли, которую причинили эти слова. Потому что он так сильно хотел их. Потому что они не могли, не могли, не могли быть настоящими. Не для него.

— Почему ты мне не веришь? — плакала она.

— Я не могу. Ты ненастоящая. Это ненастоящее.

Она сердито посмотрела на него.

— Прекрати. Я знаю, что ты сбит с толку из-за наркотиков, но прекрати. Мои руки настоящие, — она нежно коснулась его лица, несмотря на недовольный тон. — Это настоящее? — её руки потянулись к нему, переплетая их пальцы.

Нокс нахмурился, внезапно испытав неуверенность. Он сел на кровати, чувствуя боль в ранах, натяжение трубки капельницы. Она испуганно вскрикнула и надавила на его плечи, но даже в таком состоянии он был намного, намного сильнее её.

Нокс протянул руку и схватил её. Она не исчезла. Аппараты запищали быстрее, и Нокс задышал резко и учащённо, когда притянул её к себе, игнорируя боль от ран, чтобы перетащить её через бортики на кровать.

Она здесь.

Она настоящая.

Она здесь.

С ним.

Даже когда он тащил её на кровать, она (натурально маленькая обезьянка) была лёгкой и осторожной, настолько осторожной, что не наваливалась на него своим весом. Он хотел этого. Он, чёрт возьми, нуждался в этом.

Она сдалась и прижалась к нему, просунув одну руку между их телами, а другую положив ему на грудь. Нокс склонил к ней лицо, вдыхая её запах, прижимаясь губами к её лбу.

Он верил её присутствию больше, чем словам. Она здесь.

Она вернулась к нему.

Облегчение было таким ошеломляющим, что все силы покинули его. На этот раз, когда темнота снова поглотила его, всё было по-другому. Потому что на этот раз, теряя сознание, Нокс понимал, что не один.

Позже, когда он снова очнулся, он всё ещё был не один. Она была рядом, прижавшись к нему. Она была рядом. Его