Венец безбрачия - Полина Ром
Нападающие слишком поздно поняли, что молодой де Эстре, путешествующий по своей надобности со скромной охраной, оказался значительно умнее их. Даже крестьяне-возчики, что управляли тремя телегами, вдруг оказались вооружены и сопротивлялись весьма умело. И это не считая той обычной охраны, которая окружала обоз и ехала не скрываясь. Но особенно потрясло эспанцев, когда из солидного мраморного саркофага, откинув лёгкую деревянную крышку-обманку, вылезло двое солдат. У нападавших не было шансов…
В результате стычки только трое эспанцев попытались скрыться. Первый поймал стрелу прямо под лопатку. Тело второго, истекшего кровью, нашли чуть позднее. Шестеро были убиты на месте чуть ли не в первую минуту нападения, а ещё шестеро оказались серьёзно ранены. В том числе среди пострадавших оказался и дон Эстебан де Мондез.
Всё это Леон рассказывал неторопливо, давая всем слушателям возможность понять, что и за чем происходило. Присутствующего здесь дона он даже не допрашивал. Господин де Мондез был просто живым свидетелем, который молча попивал вино, не обращая внимания ни на кого, кроме своего пленителя. Казалось, дон не просто слушает, а анализирует речь моего мужа. Возможно, дон Эстебан пытается понять, где совершил ошибки?
Отнюдь не милосердие заставило Леона собрать всех раненых на телегу и отвезти в ближайшую деревню. Просто среди его людей тоже оказалось несколько бойцов, которые не выдержали бы дальнюю дорогу. Так что эспанцев покидали на свободную телегу и в ближайшей деревне граф проплатил довольному крестьянину аренду избы на две недели. Сам домовладелец, пожилой бобыль, осчастливленный внезапно упавшей денежкой, перебрался на другой конец поселения, к какой-то вдове.
А в доме устроили раненых солдат из отряда Леона. Эспанцев же заперли на сеновале, и охранять этих раненых Леон оставил почти половину своего отряда.
- Я подумал, Софи, что эти господа весьма пригодятся нам при последующих стычках на границе. Позднее я собирался сдать их полковнику Фуггерту, если выживут.
- Да, я понимаю, - я кивнула, соглашаясь с мужем, что это был разумный ход.
- А поскоку все были измучены боем, то и сами мы остались на ночёвку там же. Травница в деревне нашлась, пришлось и ей заплатить, зато она пообещала пожить при раненых и проследить за их здоровьем. Осмотрела она и эспанцев, и про дона Эстебана сказала твердо: «Не жилец он, мой господин. И крови потерял много, да и раны такие худо заживают». Так что вечером, незадолго до сна, я зашёл навестить эспанцев и побеседовать с доном.
В этот момент дон Эстебан явно чувствовал себя не лучшим образом, так как дальше Леон рассказал, что чувствуя сильную слабость и скорую смерть эспанский дон решил облегчить душу исповедью.
- В общем-то, Софи, мне его исповедь открыла глаза на многое…
Пленник нахмурился при этих словах. Скорее всего сожалел о своей слабости. Только вот эти сожаления уже ничего не меняли.
Дальше Леон уехал своей дорогой, наказав тщательнейшим образом охранять всех эспанцев и при первых признаках выздоровления не пожалеть денег на кандалы. В соседнем селе была кузня, так что проблемой приказ графа не стал.
- Гроб с телом отца достали и переложили в саркофаг. Ночевал я в твоём доме, и Матильда ухаживала за мной на совесть, госпожу баронессу и твою сестру я посещать не стал, но могу сказать, что к Альде посватался какой-то барон и вовсю шли приготовления к свадьбе. Если ты желаешь - можешь отправить подарок семье, - предложил мой муж.
Я чуть раздражённо дёрнула плечом – эти новости были мне совершенно не интересны. Гораздо важнее оказалось то, что рассказывал сейчас Леон всем заинтересованным лицам.
В общем, возвращаясь назад муж заехал в деревню, чтобы узнать, что и как с ранеными и забрать с собой своих живых бойцов.
- Травница, знаешь ли, оказалась женщиной очень добросовестной и умелой. Мало того, что выжили все мои люди, так и большую часть эспанцев она сумела поднять на ноги. В том числе кандалы носил уже и дон Эстебан. Только одного бедолагу пришлось закопать на деревенском кладбище.
То, что рассказывал Леон занимало внимание всех сидящих за столом. Даже дон Эстебан машинально кивал головой, подтверждая, все именно так и было только вдовствующая графиня сидела с каменным лицом и делала вид, что к ней это не относится.
Когда Леон закончил говорить, воцарилась долгая-долгая пауза, а затем мой муж огласил собственное решение:
- Госпожа Аделаида, я отправил известие всем соседям и через четыре дня люди съедутся на поминальный пир. Тело отца уже покоится в фамильном в склепе, и я не собираюсь пятнать его имя грязным скандалом. Во время заупокойной службы и тризны, мы будете сидеть рядом со мной, как и положено приличной вдове. Но помните, что охрана ни на секунду не сведёт с вас глаз. А ещё через неделю, после того, как соседи разъедутся, вы во всеуслышание объявите, что не видите больше для себя жизни без любимого мужа и принимаете постриг.
Леон говорил так медленно и отчётливо, роняя слова как тяжёлые булыжники, что даже мне стало жутковато от их веса и уверенности. Мэтр Хофман удовлетворенно кивнул, а лекарь вздохнул, и как бы недоумевая от этой истории, резко тряхнул головой, пытаясь придти в себя.
- В случае попытки побега или же какой-либо другой неприятности, которую вы постараетесь устроить, я объявлю вас умалишённой и отправлю под охраной в монастырь Святого Миксофана Затворника. Думаю, госпожа Аделаида, вы наслышаны о тамошних условиях жизни. Учтите, только нежелание позорить память отца и любовь к брату удерживают меня от того, чтобы публично казнить вас как прелюбодейку, отравительницу и воровку.
Аделаида побелела так, что мне стало страшно и медленно сползла со стула на пол. Не обращая на неё внимания мэтр Хофман вышел из комнаты.
Я растерялась, а мэтр Бертольд спокойно взял со стола нетронутый кубок вина, подошёл к лежащей Аделаиде, опустился на колени и оттянул ей веко на одном глазу, потом на втором. Затем не слишком ласково похлопал по щекам. Не помогло...
Тогда лекарь набрал вина в рот, фукнул ей в лицо и, вставая, произнёс:
- Не стоит притворяться, мадам. Я вижу, что вы в сознании.
Вдова вскочила, яростно протирая глаза и попыталась кинутся перед Леоном на колени...
Дверь распахнулась: вернулся мэтр Хофман с двумя солдатами
