Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
Да, когда в пальцы ударяет пусть и небольшой, но разряд и прошивает от плеча до пятки – это не беда. Беда, если в этом теле есть кардиостимулятор…
Я провалилась в черный бездонный колодец.
«Почитала книжечку, называется, перед сном. Вечным, похоже», – пронеслось у меня в мозгу. А очнулась я посреди бала. Прошлась под ручку с эльфом и… снова проснулась в своей кровати! И было все абсолютно реально.
Так что наверняка все это магическое средневековье вокруг мне мерещится! Точно. Один раз получилось вернуться домой, значит, и второй смогу. Нужно просто успокоиться, лечь поудобнее, закрыть глаза – и весь этот бред с принцами, крышами и инистыми типами исчезнет.
Еще никогда я так правильно и старательно не пыталась отбыть в объятия Морфея: вытянувшись на кровати, точно в гробу, сложив руки на груди, закатив глаза и чередуя неглубокие вдохи и медленные выдохи. Одним словом, действовала по всем правилам сомнологии. Но… Дремы не было ни под одним веком. Еще и за окном то колокол звонил, то кто-то орал…
Пришлось встать, захлопнуть створки, зашторить все плотно-плотно и вернуться в кровать, чтобы наконец отбыть в мир иной, в смысле реальный, а не выдуманный подсознанием.
Наконец, мои старания были вознаграждены. Одеяло, словно сдавшись, перестало так колоть, звуки из коридора будто кто-то плавно выкрутил на минимум и… я начала погружаться в дрему, как в топкое болото… правда, в том скоро оказалось едва ощутимое течение, которое меня медленно покачивая, куда-то несло.
Продолжая плыть в этих странных ощущениях, я смогла чуть приоткрыть глаза, чтобы увидеть надо мной потолок какого-то коридора. Современные лампы то и дело мелькали, как будто меня куда-то везли… Или не как будто. Вдруг я услышала взволнованный голос сестры:
– Д-д-доктор, понимаете, у нас дом умный, а электрики в нем ид-д-д-диоты! Сегодня при рем-м-монте ток в обе ф-ф-фазы дали… А Т-т-тома… – судорожный всхлип малой прервал ее речь, но выдохнув, она, заикаясь, продолжила: – Д-д-дома была, она не знала… Пролила случайно на зарядку… И ее ударило. Но она ведь в сознание приходила! Вы ее ведь спасете?!
Только хотела заверить, что меня уже спасать не нужно, я здесь, как ощутила: меня со всей дури что-то ударило в грудь. Да так, что в глазах снова потемнело, и, когда из чернильного мрака стали проступать серые силуэты, то я едва не выругалась. Потому что очутилась снова в этом гадском магическом бреде! Серая каменная кладка стен, зашторенные окна и… Мрачное лицо целителя, который склонился надо мной с каким-то амулетом, судорожно зажатым в пальцах. Чародейская штуковина полыхала и плевалась искрами, сам маг был бледен и, только осознав, что я пришла в сознание (или, правильнее, выпала из моей реальности в эту гадость), выдохнул.
– Ложная тревога. Это была просто потеря сознания. Ваша дочь, господин Бросвир, просто сильно утомилась, – произнес уже знакомый мне по крыше целитель, как его… Лоренс Браттир, кажется.
А я на миг зажмурилась: хотелось выпить всех таблеток и сразу по две, чтобы хоть чуть яснее стало в голове. Та гудела, словно чан, по которому во всей дури лупили карающей сковородкой судного дня. Не меньше. Одним словом, ощущения были невыносимые даже с учетом того, что меня больше никуда не катили по коридору и я просто лежала.
Маг еще несколько секунд критически посмотрел на меня и, видимо, сочтя, что я больше жива, чем мертва, отстранился.
Только тут я смогла разглядеть, что в палате находятся помимо нас с балахонником еще трое: уже немолодые мужчина и женщина, что стояли рядом, и поодаль от них – еще один лордообразный тип. Такой весь из себя брутальный, источавший флер мрака и тайны, с идеально прямой осанкой, широкими плечами, темными волосами, в которых у висков затесалась пара лент седины, небольшим шрамом у брови – прям дань классическим героям мыло-мело-драм.
Парочка же рядом с типом, косившим под аристократа минувших эпох, была попроще. Он – высокий, с резкими чертами лица, которые выдавали в нем человека, не привыкшего, чтобы ему перечили. Короткая густая борода, сурово поджатые губы. Одет мужчина был в строгий камзол темно-синего цвета с серебряными застежками: такой наряд явно не для бедняка. Этот Бросвир стоял, сложив руки за спиной, и буравил меня недовольным взглядом, словно стоял не у постели больной дочери, а инспектировал склады со своим товаром. Да, именно так. Откуда-то пришла уверенность, что передо мной – торговец.
И рядом с ним – она. Мягкая, усталая, кругленькая, как сдобная пышка. Длинные темные волосы собраны в косы, уложенные вокруг головы. Лишь несколько прядей выбились, будто женщина то и дело проводила по ним рукой от волнения. Глаза – темные, но с золотистым отливом, сейчас были полны тревоги, а руки мяли носовой платок.
Так, кажется, эти двое и есть моя вымышленная семья, которая так непохожа на настоящую. Шумную, большую, но любимую. Моя мама бы уже давно бросилась к постели и затеребила свою Тамарочку, вытрясая душу из тела, чтобы убедиться, что дитятко живо и здорово. А папа бы завернул что-то длинное и экспрессивное, переходя с русского на армянский и обратно, как нерешительный пешеход – дорогу на мигающий.
Целитель, не подозревая о моих мыслях, между тем продолжил:
– Кимерине нужен покой, хорошее питание и длительное восстановление. Возможно, дар еще вернется. Но нескоро. А пока же ей лучше побыть вдали от академии. Постоянное напоминание о магии, которой девушка теперь лишена, для нее очень болезненно…
«Настолько, что она умом стала слаба и с крыш здесь сигает, еле ловить успеваем», – балахонник, конечно, не сказал, но так выразительно промолчал об этом, что в разговор вмешался лордообразный.
– Барон, баронесса Бросвир, – произнес брюнет, привлекая внимание моих бредовых (ну а как еще назовешь образы, которые создало мое коматозное сознание?) родителей. – Я, как ректор, от себя лично и от всей академии приношу свои искренние извинения за произошедшую трагедию. Ваша дочь – талантливая адептка, и корона заинтересована в ее скорейшем выздоровлении…
На этих словах я едва удержалась, чтобы не хмыкнуть. Капитан Воторс, обвинивший меня чуть ли не в госизмене, подтвердил бы, что уйти от ареста – это и вправду талант!
Кажется, ректор то ли был телепатом, то ли просто что-то заподозрил, но метнул на
