Перья столь порочные - Лив Зандер

между ног? Насколько, блядь, твоя пизда пропитана нашей спермой? — прошептал Малир мне на ухо, прокладывая дорожку вдоль линии подбородка, когда его рука скользнула мне между ног. Пальцы прошлись по семени, которое он там оставил, поднося его к моему клитору. Там оно смешалось со спермой Себиана, когда пальцы растирали и кружили, превращая пульсирующий камешек в явную, мучительную потребность.

— Кончай, Галантия.

Я тяжело задышала, и мышцы сократились, пока волна дрожащего давления не разорвала меня на части, заставив вскрикнуть как от блаженства, так и от поражения.

— Yeh ash valtem lailla ok darrida, — прошептал Малир. — Я всегда буду защищать наших детей. И я никогда, никогда не позволю моему нерожденному ребенку приблизиться к твоему отцу.

Глава 29



Галантия

Наши дни, под звездами

Себиан заботился обо мне.

Он отнёс моё измотанное тело к журчащему ручью, где смыл семя с моих дрожащих ног, а затем поправил платье. Когда я задрожала от холодного северного ветра, он накинул на меня свою рубашку. Потом он отнёс меня к кривому дубу, придавил к земле пучки сухой травы топотом сапог и опустил меня в мягкое сердце дерева.

— Жаль, что слишком холодно, чтобы спать под звёздами, но мы всё равно можем остаться здесь ненадолго, — сказал он и лёг рядом, прижимая меня к себе, подставив под мои ноги свои голени, чтобы согреть их. — Тебе это нравится, правда, милая?

Я кивнула, положив голову на его грудь, и вдохнула запах мха и мускуса, что прилипал к его коже. Такой знакомый, такой успокаивающий. Я провела пальцами по изгибу его плеча и по израненной руке, мои мышцы устали, ум затуманился. Да, мне это нравилось — мягко, нежно, безопасно.

Но взгляд мой скользнул в темноту впереди и на ещё более тёмную тень внутри, контур которой был едва различим. Малир сидел поблизости, но казался одновременно далеко, вероятно, в пределах слышимости, хотя и не проявлял желания вмешиваться, кроме как молчать. Как будто он совсем недавно не держал меня крепко руками и не доводил до экстаза грубыми движениями.

И мне это тоже нравилось.

Что-то, что я принимала — то, как он доводил моё тело до блаженства, мучил душу, заставляя сдаваться. Но это лёгкое жжение под рёбрами от расстояния между нами? Это желание, чтобы его крепкое тело оказалось с другой стороны? Это было ново.

Ново и пугающе.

И сбивающе с толку, потому что… как я могла прижаться к Себиану, впитывая его тепло, заботу, чувство защиты, и одновременно тосковать по близости человека, который настаивал на своей ненависти ко мне? Как можно получать удовольствие от обоих, но по-разному? Как можно тосковать по ним обоим?

Горло сжалось.

Почему они это позволяют?

Шорох перьев вывел меня из мыслей. Аноа Себиана, вылепленный из теней и темноты, расположился возле его руки, поднял крыло, приведя его в порядок, а затем прижался к телу. Его взгляд зацепился за мой браслет, за те пуговицы, что звенели, когда я касалась руки Себиана.

Я не чувствовала страха, когда протянула руку к птице, провела пальцем по её горлу, улыбаясь, когда он закрыл глаза и подался к прикосновению.

— Вы часто так делаете? Ты и Малир? Делите женщин, как делаете это со мной?

Себиан посмотрел на меня, морщины на лбу на мгновение углубились, а затем исчезли, уступив место ощущению, как его рука сильнее прижала меня к себе.

— Такое бывало несколько раз. Правда, ни одна из них не была его избранной невестой…

Я глубоко выдохнула.

— Это так странно.

— Это потрясающе. Льстит моему эго, без сомнений. Я никогда не видел, чтобы губы королевы обвивали мой член и так хорошо сосали. А мой отец думал, что из меня ничего не выйдет. — Когда я слегка ударила коленом по его бедру, глубокий смех зазвенел в его груди, заставив мою голову дернуться. — Ты смотришь на это глазами человека, Галантия, но мы — Вороны. Как бы человекообразно мы ни выглядели для тебя сейчас, мы не… не полностью люди. Глубоко в нашей сути, в душах, мы животные. А что говорил тебе Малир ранее, мм? Под весенним солнцем самец…

— Медленно подбирается к самке по ветке.

— Да, но он забыл добавить, что чертова ветка вот-вот сломается, потому что там около дюжины других самцов пытаются сделать то же самое. Они распушают перья, расправляют крылья и выпячивают грудь, стараясь убедить самку связать себя с ними. — Он провёл рукой по моей щеке, взгляд опустился на губы, а потом снова нашёл мои глаза. — Самка выбирает, дорогая… а не наоборот.

Я нахмурилась.

— Птицы в природе. Судьба решает за ваш вид.

— Мало кто из нас теперь может полагаться на судьбу, не оставляя выбора, кроме как действовать по самым животным инстинктам. — Он прижался носом к линии волос, затем к виску. — Брак — человеческая концепция, дорогая — сильный политический инструмент для ваших титулованных. Малир это знает. Но как бы ни был Малир принцем, прежде всего он Ворон. Кто он, чтобы удерживать тебя от меня? И кто я, чтобы удерживать тебя от него?

— А как насчёт моего тайного поклонника? Малир явно пытается удержать меня от него.

— Потому что у него политические амбиции.

— А твои амбиции?

— У меня их нет. Не веришь — спроси у Аскера. Он подтвердит. — Его челюсти снова сжались от той странной жёсткости. — Просто не в нашей природе принимать такие решения за тебя, милая.

— Вы лишили меня почти любого выбора.

— Лишили? — вопрос коснулся моей скулы горячим дыханием. — Политика. Ебаный бардак. — Его губы задержались у уголка моих. — А может, дело в том, что ты слишком сильное искушение для нас обоих.

Вибрация его голоса дрожала на моих губах, дыхание касалось их влажным теплом, и кровь бросилась в сосуды, пульсируя особенно ярко в нижней губе. Его взгляд скользнул к моим губам в том узком пространстве, что оставалось между нашими лицами. Его дрожащая грудь прижалась ещё ближе к моей. Наши рты потянулись друг к другу, медленно, робко, словно ища друг друга.

Поцелуй меня, Себиан!

Что-то щёлкнуло в кустах рядом, глухо, будто полая трещотка. С тревожным трепетом и резкими криками стайка мелких птиц вспорхнула из зарослей, проскользнула меж ветвей и листвы и взмыла ввысь — к большой, яркой луне.

Губы Себиана отдалились от моих вместе с его дрожащим выдохом.

— Наверное, где-то рядом лиса.

И я жаждала бы её шкурку на плечи за то, что она украла у меня этот