Проклятый мастер Гуэй - Яо Син

Поклонившись учителю, Лао подошел к Гуэю и, вопреки его опасениям, достал из рукава два сложенных листа.

– Я записал то, что ты ищешь, – пояснил У Кай. – Полагаю, это более чем достойная награда. Но большего не жди. Не задерживайся.

Приняв протянутую награду, Гуэй сложил руки перед собой и поклонился, выражая благодарность.

– Найдите в домах пустой деревни зарытые шкатулки. И все поймете, – коротко сообщил он и поспешил уйти.

Гуэй не обернулся, потому не увидел, как жители деревни провожали его, низко склонившись в благодарности.

Глава 21

– Так нечестно, – выразил свое недовольство Ми Хоу. – Я тоже участвовал. Между прочим, и тебя спас, и деревню, а благодарили только тебя.

– Уверен, жители благодарны и тебе, и Сяо Ту. Просто я единственный, кто не побоялся выйти к монахам, – обыденно ответил Гуэй.

– Не побоялся? – усмехнулся демон. – Да я за несколько ли почувствовал твою трусливую энергию! Можешь обмануть бестолкового писаря, но не демона.

– Почему это я бестолковый? – не согласился с обвинениями Сяо Ту.

– Между прочим, да, – поддержал юношу мастер. – Братец Сяо очень догадлив и в компасах разбирается куда лучше тебя. А ему, наверное, нет и двадцати.

– Перестань называть его «братцем»! – выдал свою ревность обезьяна.

– Полагаю, – продолжил Гуэй, – к ежедневной медитации Сяо Ту нужно добавить и уроки по фэн-шуй и цигун, что скажешь?

– А можно? – Тот даже засветился от радости.

– Какие еще фэн-шуй и цигун? – Обогнав Гуэя, Ми Хоу помахал руками над головой. – Почему ты его учишь, а меня нет? Я тоже хочу.

– Ты никогда не интересовался, – напомнил мастер.

– Ну так вот, интересуюсь! – утвердил Ми Хоу.

Гуэй достал из сумки компас и передал обезьяне.

– Тогда разбирайся.

– Что? А объяснять не будешь?

– Зачем? Ты же как-то из обезьяны в демона превратился. И здесь разберешься. Пойдем, Сяо Ту, – приобнял его мастер, – я расскажу тебе основы. Начнем с четырех небесных животных…

– А почему вы не рассказываете это и Ми Хоу? – поинтересовался Сяо Ту, сочувствующий отвергнутому демону.

– Потому что любое учение ценно лишь тогда, когда его изучает талантливый ученик. А талантлив в этом учении лишь тот, кто всем сердцем и умом в него погружен. Если говорить просто, то учиться нужно не ради чего-то иного, а исключительно ради самого знания. – Он увлек Сяо Ту вперед, делая вид, что совсем не замечает подслушивающего их Ми Хоу. – Лазурный дракон…

* * *

Они шли сквозь ковры ириса, раскинувшиеся по обе стороны от широкой дороги, ведущей в очередной город на пути. Белые высокие цветы с тремя лепестками, украшенными желтыми полосами, напоминали огромных мотыльков. Местами они колебались, приводимые в движение птицами, прятавшимися под их длинными листами и копошащимися в земле. Время от времени по дороге проносились повозки со скучающими за поводьями крестьянами.

Сяо Ту пересказывал то, что только что узнал:

– Лазурный дракон – символ востока и весеннего равноденствия. День летнего солнцестояния, юг – Алая птица. Запад – это Белый Тигр и день осеннего солнцестояния. А Черная черепаха – север и Зимнее солнцестояние. Правильно?

– Где ты три солнцестояния в году видел? – хмыкнул Ми Хоу. – День осеннего равноденствия. Недоучка.

– Равноденствия… – исправил свою ошибку Сяо Ту.

– Нам точно надо идти в город? – усомнился Ми Хоу. – Как ни город или деревня, так у нас приключения.

– В деревни я больше не хочу, – согласился Сяо Ту.

– Как можно мечтать стать героем, если ты трус? – усмехнулся Гуэй.

– Мечтать можно, а вот стать нельзя, – возразил ему Ми Хоу, заложив руки за голову. – И вообще, о себе говори. Сам смерти больше всего боишься! Учишь постоянно всякие новые и древние философские учения, все время медитируешь или танцуешь и ищешь пилюли бессмертия.

– Не танцую, а исполняю техники цигун. Тебе бы тоже не мешало. Если собираешься долго жить, но о себе не позаботишься, то проживешь всю жизнь, словно больной старик. И пилюли я уже давно не ищу. Один уважаемый мной лекарь сказал, что пилюлями можно излечить болезнь, но никогда не заполучить бессмертие.

– Расскажи наконец, что тебе дал У Кай? – вновь полюбопытствовал Ми Хоу.

– Два иероглифа, – решил поделиться Гуэй. – Один из них «Кай».

– Так он написал твое имя? – опустив руки, ошарашенно спросил Ми Хоу.

– Вероятно.

– Если первый иероглиф «Лун», значит, это правда оно! Лун К…

Не успел Ми Хоу произнести имя полностью, как Гуэй дал ему затрещину.

– Я же просил не произносить мое имя.

– А бить-то зачем? – потер больной затылок демон.

– Ты меня не щадишь, так зачем мне щадить тебя?

– Так я же не со зла, – обиженно выпалил Ми Хоу.

– Если бы со зла, то одним подзатыльником не отделался бы.

– Про́клятый Гуэй… – пробормотал себе под нос Ми Хоу.

– Но спасибо, – смягчившись, поблагодарил его про́клятый мастер и широко улыбнулся.

Теперь он знает свое имя!

– Надо было мне догадаться так разделить твое имя на два иероглифа, – сожалел о потерянной возможности Ми Хоу.

– Мастер, – обратился к нему Сяо Ту, – скажите, а почему вы перестали быть мечником? – вспомнил он сказанное мастером в деревне.

– Вот же любопытный, – процедил Ми Хоу. – Я что тебе говорил о прямолинейности?

– Ты прав, – выдохнул Гуэй. – Когда-то я давал клятву быть защитником Поднебесной. Но мое решение изменило одно событие. Притом случилось оно даже не со мной.

Расправив рукава и заведя руки за спину, он рассказал:

– Когда я был полон идей и желания истребить все зло, я каждый день пропадал за тренировками и книгами. Одним из первых я пробудил дух своего меча. Мне принадлежал «Сковывающий льдом реки», а брату У достался «Разверзающий громовые небеса». Это были два меча из пяти. Еще были «Неугасающее пламя», «Рев дикого зверя» и «Рассекающие воздух крылья». Последний принадлежал монаху, имени которого я тоже не помню. Зато помню историю этого меча, когда он принадлежал Цао Чэну. Благодаря этой истории, я догадался о том, что брат Ма владеет артефактом, способным заточить духов. Не знаю, учел ли брат Ма итог, постигший Цао Чэна, приручившего демонов. Цао Чэн был почти что святым. И этот артефакт, как гласит легенда, он получил от самого Желтого Императора. Вот только даже почти святой не смог с ним справиться. В один день все заточенные в ловушку демоны вырвались, поскольку артефакт больше не смог в себя вместить. Оказалось, Цао Чэн был настолько преисполнен идеей искоренить зло, что вовсе не