Мне тебя навязали - Лариса Петровичева
– А теперь оставьте нас. Мы должны сделать наш брак настоящим, а не фиктивным.
***
От Рейвенара пахло чем-то сухим и горячим, словно от зверя – это был его настоящий запах, который не в силах был замаскировать аромат дорогого одеколона. Принц – Господи, помоги, теперь уже ее муж! – расстегнул сюртук и бросил его на кресло начальника.
Адемин смотрела на мужа, и дышать становилось все тяжелее. Кто-то откачал из кабинета воздух, оставил самую малость… Все сжалось, окаменело от макушки до кончиков пальцев – Адемин не знала, сумеет ли когда-нибудь снова ожить, сделать шаг, заговорить.
– Меня сейчас ждут в Даагоре, – с бесконечным равнодушием произнес Рейвенар, – и честно говоря, мне некогда, и не хочется с вами возиться.
Адемин была не в силах оторвать от него взгляд – такого спокойного, такого подавляющего. Никто и никогда не пугал ее сильнее, а Рейвенар одним своим присутствием заставлял рассыпаться в пыль.
Вернуться бы домой, во дворец – и пусть бы Гертруда и Зоуи издевались и смеялись над ней целыми днями. Адемин все стерпела бы – потому что там, дома, не было бы этого страшного человека, в глазах которого клокотал беспощадный огонь.
Движение принца было резким и быстрым – он смахнул со стола все вещи. Бумаги разлетелись по всему кабинету, содержимое чернильницы расплескалось по полу, несколько капель попали на голую щиколотку, расплылись, словно синяк, и Адемин вскрикнула.
– Вы сделаете все так, как я говорю, – продолжал Рейвенар. – И тогда вам не будет больно, и вы спокойно поедете в Даагор. Бергаранскую принцессу в столице ждут с нетерпением. Или вы сопротивляетесь, плачете, капризничаете – и тогда вам будет больно и плохо, это я гарантирую.
Адемин кивнула, изо всех сил стараясь сдержаться и не расплакаться. Это чудовище не должно было увидеть ее слезы.
Рейвенар подошел вплотную, и Адемин ощутила жар, который тек от его тела. Горячие пальцы скользнули по груди так, словно Рейвенар выбирал товар для своей лаборатории – говорили, что там он разделяет людей на части и соединяет их с частями животных…
Ладонь двинулась вниз, заставив Адемин стиснуть колени. Разум говорил, что нужно быть покорной и мягкой, что нельзя сопротивляться, но тело его не слушалось, оно было чужим и неловким, оно окаменело, превратилось в статую – и где-то там, в заледеневшей глубине, бешено колотилось сердце.
От стыда и страха хотелось кричать – но крик умер, не родившись. Рейвенар устало вздохнул и скомандовал:
– Лягте животом на стол. И побыстрее.
Адемин качнулась – разум пытался приказывать, но тело ему не подчинялось. Рейвенар покачал головой, развернул девушку спиной к себе и, тяжело нажав между лопаток, распластал грудью и животом по столу.
– Пожалуйста… – прошептала Адемин. – Пожалуйста, я вас очень прошу…
На столешницу упала слеза. Рейвенар с усилием развел ее ноги, и Адемин вскрикнула, когда что-то ввинтилось в нее, безжалостно раздирая и растягивая, ритмично и быстро двигаясь туда-сюда. Боль была такой, что потемнело в глазах.
Наверно, все, кто собрался в коридоре, сейчас слышат, как она кричит. Слышат, сочувствуют, но не сделают ничего, чтобы помочь.
Больно. Омерзительно.
Гадко.
– Терпите, сейчас пройдет, – с прежним равнодушием произнес Рейвенар откуда-то из недостижимой высоты, и Адемин ощутила, как что-то покалывает поясницу, словно на кожу выбросили россыпь льдинок.
Боль растаяла, словно и не появлялась. Вместе с ней пришло что-то похожее на опьянение: мир поблек и отодвинулся, в голове зашумело, и тело онемело.
Режь ее сейчас на части – Адемин и не поймет, что происходит.
Рейвенар вынул из нее пальцы, и Адемин вздохнула было с облегчением, но в ту же минуту ее начали насаживать на что-то намного больше пальцев, раздирая и заполняя. Боли не было – Адемин смотрела на шкаф, заполненный рыжими папками, и портрет короля Моргана на стене, а слезы все текли и текли.
И сама она, и все ее прошлое, все мечты и надежды утекали со слезами.
Как будут довольны сестры, когда узнают, как именно Рейвенар сделал ее своей женой. А они узнают, такого шила в мешке не утаишь. Будут смеяться – мол, бастард должна быть благодарна и за такое, должна радоваться…
Боли не было, но пришло жжение. Вся она сделалась мягкой и тряпочной, как марионетка, которая готова расползтись на лоскутки от неосторожного движения. Руки Рейвенара опустились на бедра, притягивая Адемин к себе, заполняя полностью.
Когда-то она мечтала, что ее первая ночь с любимым будет полна ласки и нежности. Будет истекать медом и золотом невыразимого восторга, который поднимает к небесам и оставляет там, обессиленную и счастливую. А сейчас чужая плоть двигалась в ней с размеренностью механизма, без любви и без ненависти, просто потому, что король Морган дал сыну задание, которое он должен был выполнить.
И Адемин лежала, ждала, когда все закончится, и слезы продолжали падать на столешницу.
Кажется, прошла вечность, прежде чем внутри упругими толчками разлилось что-то густое и горячее, и Рейвенар отстранился от нее. Боли по-прежнему не было, и Адемин была благодарна за это. Не чувствуя ног, она шевельнулась, пробуя выпрямиться, и в эту минуту ее ударило.
Сверкающая серебряная плеть хлестнула и задрожала, затягивая плечи в безжалостное объятие. Задыхаясь, Адемин выбросила руку вперед, пытаясь отыскать опору, и увидела, что такая же плеть, только золотая, обвивает Рейвенара.
Их швырнуло друг к другу – Адемин невольно вцепилась в плечи принца, и он прошипел что-то: возможно, бросал заклинание. Их опутывало все новыми и новыми серебряными и золотыми узами и, взглянув вверх, Адемин увидела, что они сливаются в сияющий столп и уходят прямо в потолок.
Потом узы разорвались с легким хлопком, и Адемин осела на пол, тяжело дыша и почти ничего не видя. Рейвенар отшатнулся от нее, как от прокаженной – спрятал руки в карманы, запрокинул голову к потолку. Идеальная прическа растрепалась.
Адемин с ужасом подумала: неужели он оставит ее вот так, обнаженной, с потеками
