Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
На алом бархате под крышкой оказался золотой браслет.
Что ж, этот хотя бы расщедрился на подкуп, в отличие от первого дивного. Только украшения я не взяла, а вот слово – еще как!
– Именно, – я перехватила инициативу, вдруг ощутив на себе чей-то взгляд. Наверняка опять этот ворон неощипанный. Даже оборачиваться не стала. Вместо этого выпалила: – Если хотите со мной встречаться, могу поставить в очередь. Ты будешь двадцать третьим, – кивнула я рыжему. – Вормирэль – двадцать четвертым. На этом все! – выпалила я, чувствуя, что либо я сейчас выйду из этого разговора, либо из себя.
Вот только кое-кто на эту угрозу даже острым ухом не повел. И духом не упал. Видимо, чтоб не расшибить гордость ненароком. А вместо этого от провалившегося плана «очаровать» с энтузиазмом перешел к следующему – «достать».
– А если не встречаться, но хотя бы видеться?
– Я буду занята. Стиркой. У меня со вчера скучает по мылу грязная тренировочная форма.
– И когда же вы будете ее стирать? – упорствовал, по факту непрошибаемый (а с виду-то какой возвышенно-утонченный!), эльф.
– Всегда! – выдохнула я и резко повернулась на пятках.
В этот момент произошло сразу две вещи.
Во-первых, кажется, букет не стал дожидаться, пока его применят как боевое оружие, и атаковал сам. Судя по сдавленному дивному шипению, тема укусов была-таки раскрыта до конца. Пусть и лилией.
Во-вторых, на этот раз я ощутила на себе взгляд не ворона, а… инистого. Мрачного. Пристально смотревшего мне за спину. Там, где один адепт стоял с букетом, другой – со шкатулкой… М-да… Как-то неудобно вышло.
Но, как говорится, просила у Вселенной встречи с Диром – получи и распишись. А то, как оная случилась – уже примечания мелким шрифтом.
Впрочем, в нем литеры имен Вормирэля и Ранских слились в одно нечитаемое пятно, потому что все мое существо, каждый нерв, сфокусировался на нем. Инистом.
– Да почему всегда так?! – выдохнула, ощущая себя тем самым человеком, которому судьба включила тариф «Безлимитный невезучий».
Словно в подтверждение моим мыслям, Дир развернулся и пошел прочь. Не быстро, не медленно. Ровно. С той самой убийственной, идеальной выдержкой, за которой не разглядеть никаких эмоций. Словно я была случайной адепткой, на которой магистр лишь на миг остановил свой взгляд. И только.
Но что-то мне подсказывало: один профессор сейчас зол. Очень.
Мне стоило все объяснить инистому, пока он сам себе все не объяснил с его убийственно-упорядоченной мужской логикой. Той самой, которая просто не поддается пониманию моего высокоорганизованного хаоса!
Так что я двинулась следом за Диром. Не спеша. Но целеустремленно. Ибо если женщина настроена на разговор, то мужчине от него не уйти. Даже если он очень быстро бегает.
Впереди маячила знакомая спина – прямая, широкая. Вот Нидоуз поднялся по ступеням корпуса. Холл. Коридор. Еще одна лестница. Второй этаж. Дверь… Ее Дир толкнул, чтобы, переступив порог, с силой – так, что штукатурка посыпалась с потолка, – захлопнуть.
Определенно зол.
Я выдохнула и, взявшись за ручку, толкнула. Створка не поддалась.
– Ба, помоги, – запустив руку в сумку, попросила я.
Вильда проворчала, но согласилась, и я, ощутив, как уже привычно мороз обжег руку, еще раз толкнула.
На этот раз дверь открылась. Причем не просто, а, ударив о стену и отскочив от нее, едва не врезала мне по носу.
Поймала створку. А после – закрыла за собой.
Дир стоял, повернувшись к окну, и смотрел на улицу. Туда, где выбрасывал вверх свои струи фонтан.
– Нам надо поговорить! – выпалила тем тоном, который намекал: слов у меня осталось мало. Если их не хватит – перейду к действиям.
Дир медленно повернулся, отнимая руки от подоконника. Его глаза были не просто темными. Бездонными. Как ночное небо в беззвездную полночь.
– И о чем же? – его голос был ровным. Ни одной эмоции, ни намека на упрек. Только холод. – Ты ничем мне не обязана. Кимерина, ты молода, красива, у тебя вся жизнь впереди… Ты вольна выбирать того, кто тебе подходит… Единственное, будь осторожна с эльфами. Их любовный интерес может быть с политической подоплекой…
Я не выдержала этого убийственно-спокойного тона и подошла к Диру. Требовательно посмотрела на него и выдохнула:
– Да. Ты прав! Я вольна выбирать любого. И не хочу тебя пугать, Брандир Нидоуз, я уже выбрала.
«Тебя», – не договорила: дыхание перехватило от того, как в этот момент инистый посмотрел на меня.
– Кимерина, Ким… – выдохнул он как-то обреченно. – Зря. Я – не лучший вариант.
– Знаю, – отозвалась я. – Ты порой благороден до невозможности, а еще бесстрашен и хитер. У тебя железная воля, и стальной характер, и чугунное упрямство. Ты любишь подношения супами и ничего не берешь ничего на веру…
– А еще я хоть и не дракон, но собственник. Который ни с кем не станет делиться своим золотом. Подумай, нужен ли тебе такой?
В его словах не было юношеской пылкости. Передо мной стоял тот, кто привык отвечать за других. Принимать непростые решения. Осознавать все последствия. Просчитывать наперед. Тот, для кого честь и долг были превыше чувств.
В кабинете повисла тишина. Густая, звенящая, пронизанная недосказанностью. Я стояла, чувствуя, как по щекам вот-вот готовы покатиться предательские слезы. Потому что один упрямец даже навстречу мне не подался, хотя я ему фактически призналась!
– Нужен! – выпалила, задыхаясь оттого, что в кабинете, кажется, исчез весь воздух. – Только, кажется, я этому собственнику не нужна. А раз так… Я не перестану дышать. И с крыши не брошусь, не надейся. И яд не буду глотать. Я просто буду счастливой. Даже если не с тобой.
Потому что у меня были не только чувства, но и гордость!
И с этими словами я покинула кабинет. Только, когда поворачивалась к двери, взгляд мазнул по подоконнику. На нем, в том самом месте, от которого Дир отнял руку, когда я вошла, красовались четыре свежие глубокие борозды. Словно от когтей.
Но я на это не обратила внимания. У меня сейчас у самой на душе не то что кошки – драконы скребли. Почему? Почему даже в романтическом фэнтези любовь – только главным героям. А таким, как я, адепткам второго плана, только иронические реплики и нелепые ситуации.
Я так ушла в свои мысли, что не сразу услышала:
– Молодец, внучка! Так его, чешуйчатого. Пусть побесится, – одобрительно вещала из сумки Вильда. – А то ишь, пользуется тем, что не одраконился до конца…
– Разве в этом есть плюсы? – удивилась я, стараясь втянуться в разговор и хотя бы так
