Предательница и не принц - Татьяна Андреевна Зинина
– Что ты хотел? – холодно спросила Артейна, когда он остановился напротив меня.
– Извиниться, – ответил он, прямо глядя мне в глаза. – Неправильно всё вышло. Прости. С моей стороны было глупостью объявлять о своих намерениях, не обсудив всё с тобой. Мне вообще стоило вести себя иначе. Я разозлился, наговорил лишнего.
Мне захотелось по-детски закатить глаза.
– Я не должен был очернять Корна в твоих глазах. Просто… эта гнилая ревность… она отравляет душу. Как только вспоминаю, что он целовал тебя, находясь под моей личиной, так и хочется размазать его наглую рожу!
– Тейн, хватит, – попросила я спокойно. – Уже всё случилось. Исправлять ничего не нужно. Спасибо, я принимаю твои извинения и буду рада, если мы с тобой останемся добрыми приятелями. Но с помолвкой ты перегнул.
– И всё же, – он явно не собирался принимать проигрыш. – Ты ведь свободна. Я очень хочу пригласить тебя завтра куда-нибудь. Давай погуляем по городу, поужинаем вместе… пусть даже как приятели. Мы ведь так давно нормально не разговаривали. Ты права, оба изменились, но я хочу узнать тебя нынешнюю. И хочу, чтобы ты узнала меня. Мы просто проведём вместе вечер. Это даже не свидание… Соглашайся.
А чего я, собственно, теряю? Конечно, особого желания куда-то идти с ним у меня нет, но для нас это шанс наладить дружеские отношения. К тому же, вдруг, пообщавшись со мной в спокойной обстановке, Тейн сам убедится, что былые чувства давно прошли?
– Хорошо, – я чуть улыбнулась. – Но это будет исключительно дружеская встреча.
– Конечно, – поспешил заверить Артейн, но улыбался так, будто получил лучший шанс в жизни. – Давай в пять у ворот? Хорошо?
Я кивнула. Сделала шаг назад, потом ещё один, и уже хотела последовать за ребятами, которые ждали меня чуть дальше, но мои движения странным образом замедлились. Сильнее напрягла руки, ноги, но они словно стали очень тяжёлыми, неповоротливыми. И вдруг я вспомнила, что такое уже было, когда мы с Тейном попали в магическую ловушку, которую потом разрушила мама. Вот только сейчас никто её разрушать не торопился, а я всё больше влипала в сгущающуюся вокруг враждебную энергию, как муха в паутину.
А вокруг происходило что-то немыслимое. От ближайшего переулка к нам стремительно мчались четверо парней – участники Игр из разных команд, – и не поймёшь помогать или нападать. С другой стороны на помощь кинулся Гивор – но, явно не разобравшись, что перед ним хитрая ловушка, сам влип в неё.
Тейн всё сильнее бледнел и тоже не мог пошевелиться. Ещё трое молодых мужчин появились будто бы из воздуха. Они встали к нам спинами, готовые защищать. В них полетели мощные боевые плетения, и на нападение они тут же ответили своей магией.
Вспышки энергий озарили улицу. Шлейфы разбитых плетений и заклинаний долетали до нас даже сквозь ловушку. Я чувствовала жар магии, казалось, от её концентрации вокруг все волоски на теле встали дыбом.
Мы с Тейном теперь вообще не могли двигаться, будто паутина превратилась в прозрачную смолу. А вот Гивор удивительным образом как-то умудрялся идти к нам. Пусть его шаги были очень медленными, а сам он словно шёл против сильнейшего ветра, но всё равно уверенно продвигался к центру ловушки, где застряли мы.
Я не понимала, чего он хочет добиться этим рвением. Возможно, ему было известно, как обезвредить такую штуковину изнутри, ведь не зря же в своей стране он считался сильнейшим магом. Но в какой-то момент, когда до нас с Тейном оставалось не больше шага, кридонец остановился и зажал рукой какой-то артефакт на запястье.
Неужели у него всё-таки кончились силы? И где носит Корна, когда принца поймали? Это ведь его подчинённые сейчас пытаются спасти нас, защищая от четвёрки боевых магов? Как Далтер вообще допустил…?
Мою мысль оборвала вспышка света, – он разгорелся мгновенно, словно прямо посреди купола-ловушки что-то взорвалось. И вдруг… свет сменился полным мраком, окружающее пространство пропало, будто растворилось в недрах глубокой бездны, а я… рухнула в темноту.
Глава 18. Когда ловушка захлопывается
Далтер Корн
Сознание возвращалось урывками: Далт открывал глаза, пытался сфокусировать расплывающееся зрение, но почти сразу снова проваливался в темноту. Иногда он слышал голоса, шорохи, звук шагов, даже ощущал чужие тычки и удары, но в реальность всё равно вернуться не мог.
Из этого состояния полуяви его вырвал холод и ощущение, будто по лицу льётся что-то обжигающе ледяное. Он даже каким-то чудом умудрился дёрнуть головой, чтобы стряхнуть капли… и открыл глаза.
– Ну, наконец-то, – с довольной усмешкой произнесла стоящая рядом женщина, ставя на пол пустое ведро.
Далтер проморгался и, когда картинка перед глазами перестала расплываться, всё же увидел ту, что говорила с ним. Он рассматривал её внимательно, стараясь запомнить каждую деталь облика. Черноволосая, красивая, немного смугловатая, а глаза ярко-синие… она была очень похожа на Микаэллу. Вот действительно, почти одно лицо, да и выглядела эта особа всего лет на десять старше Мики. Мать? Теперь Далт был готов поверить даже в это.
– Не думала, что столь сильного колдуна можно свалить порталом, пусть и не самым обычным, – проговорила ведьма, тоже внимательно рассматривая Корна. – Кстати, выглядишь жалким.
Уж в этом Далт не сомневался. Вряд ли кто-то смотрелся бы презентабельно, будучи подвешенным на стене за вздёрнутые наверх связанные руки, да ещё и вымокший до нитки. Кстати, место, где его угораздило очнуться, было небольшим подвалом. Пахло здесь плесенью и сыростью, а помимо горящего на стене фонаря, свет проникал через небольшое решетчатое окошко и щели в деревянном потолке.
– Знаешь, ведь, по-хорошему, мне стоит тебя убить, – проговорила женщина, приблизившись.
Медленно провела костяшками пальцев по его щеке и убрала от глаз мокрые пряди. Её прикосновения были странными, в чём-то даже нежными, что просто сбивало Далтера с толку.
– Но я пока не стану этого делать, – добавила ведьма. – Меня цепляет твоя сдержанность, твоя непокорность, мощь твоего дара. Будет очень приятно увидеть тебя поверженным.
Она уже сделала шаг назад и развернулась, словно намеревалась уйти, а Корн вдруг понял, что отпускать её никак нельзя.
– Лита? – позвал он, прочистив горло, которое изрядно пересохло.
Далтер многое бы отдал сейчас хотя бы за глоток воды. Она стекала с волос, бежала по лицу, но на язык
