Хранители Ардеа. Зелье для двоих - Анна Василевская

И она зарыдала, некрасиво и громко, с завыванием. Он попытался погладить ее по голове, и она впервые не отпрянула, не убрала его руку, а наоборот, уткнулась головой в его плечо и продолжила рыдать, сотрясаясь всем телом.

— Я не хотел, Клэр, прости меня, - по его щекам текли слезы, но он не вытирал их, обеими руками он прижимал к себе дочь. - Я люблю тебя так же как прежде, как и Серафину. Просто… ты понимаешь… - он никак не мог произнести этого, а она замолчала, вся сжалась в ожидании его слов, - просто ты так похожа на маму. Те же волосы и глаза, улыбка. Я как будто вспоминаю, какая она была прекрасная, как ужасно, что ее нет вместе с нами, когда смотрю на тебя.

И он тоже заплакал, прижав к себе дочь покрепче. Так просидели они долго, плакали и молчали. Как будто прорвался лед на реке, который сковывал ее так долго, и поток, наконец освободившийся от холодного плена, все бежал и бежал вперед.

Когда стало полегче, они уселись опять каждый в свое кресло, отец вывел магомобиль на дорогу и двинулся в сторону поместья. Они снова молчали, но это было уже другое молчание, не возводящее стену между ними, как раньше, а как будто новое, их общее молчание, в котором они вдвоем. Те слова и ту боль, которую они несли все это время, и не могли друг другу сказать, чтобы не обидеть еще больше, они выплеснули наконец-то там, на обочине. И теперь между ними больше не было этого колючего болезненного клубка, который ранил обоих.

— Ты знаешь, а ведь она тоже была из Хоросского княжества, - наконец заговорила Кларисса, - та девушка, которую я обижала. Как мама, но она была совсем другая. Мама хоть и была сильная и смелая, но была мягкая и добрая. А та девушка, Талия, она такая строгая и правильная. Меня это так разозлило. Как будто она разрушала мою память о матери.

Кларисса почувствовала себя странно, как будто последние годы она выстраивала оборону, чтобы выжить в этом мире, ставшим таким болезненно жестоким с ней. Она училась быть холодной, быть безупречной, быть жестокой. Как будто только это могло ей помочь остаться на плаву после смерти матери. А сейчас, вот этим разговором с отцом, вся ее оборона была порушена, и она начала вспоминать, что была другой. Была любимой дочкой, была доброй старшей сестрой. Любила животных. Это как будто было в прошлой жизни, когда она еще была счастливой. И как будто сейчас она почувствовала какие-то отголоски себя прежней и поняла, как скучала она по себе такой, как ей этого не хватало.

Они подъехали к воротам поместья. В окнах горели огни, но сам дом ощущался холодным и пустым после смерти мамы. Она как будто согревала его изнутри своей любовью. Кларисса поняла, как не хочется ей заходить в этот дом, особенно после такого разговора.

— Мы переедем из столицы, - отец тоже не спешил выходить на улицу, - мне давно предлагали должность в Коверхоле. Купим маленький домик, заведем собаку, как была у тебя в детстве. Серафине тоже понравится. Я не буду так пропадать на работе. Обещаю.

Он посмотрел на нее так ласково, как не смотрел давно, знакомясь заново со своей повзрослевшей старшей дочерью. И продолжил:

— Мы попробуем начать все заново. Нет! - видя ее сопротивление во взгляде, - мы не забудем маму и так же будем скучать. Но попробуем снова стать семьей, стать счастливыми, она бы этого хотела. Пожалуйста, Клэр, прости, что бросил тебя. Давай попробуем вместе.

По ее щекам опять полились слезы, хотя сколько же можно плакать. И она кивнула, не в силах что-то сказать.

— Папа! Кларисса! - на крыльце стояла Серафина.

Должно быть, она услышала гул магомобиля и удивилась, что они не заходят. Отец напоследок сжал руку Клариссы, как будто подтверждая - то, что они сказали во время этой долгой поездки важно и не будет забыто. Он намерен сдержать свои обещания. И они вышли под накрапывающий дождь.

Глава 19. Сафия 19 сентября

Сафия проснулась пораньше и отправилась на второй адрес в своем списке от Трудового бюро, полная надежд, что в этот раз ей повезет и это будет подходящая для нее работа. На улице уже светило солнце, несмотря на осень, оно еще грело достаточно сильно. Люди появлялись на улицах, шли на работу, открывали свои лавки. Сафии нравился утренний Тафим, неужели совсем скоро это будет ее город, в котором она будет жить много-много лет?

Настроение было мечтательное, хотелось петь или танцевать. И Сафия тихонечко напевала плясовую мелодию, пока шла по мощеной дороге. Вскоре улицы стали уже, дома по краям дороги попадались попроще. Сафия то и дело спрашивала дорогу у прохожих, боясь заблудиться. Наконец, она оказалась в промышленном районе, где располагались фабрики и производственные предприятия.

Нужный дом был двухэтажным, с большими окнами. В широкие двери заходили люди, которые спешили на работу. Сафия тоже заскочила внутрь и, пройдя пару помещений, оказалась в огромной комнате, в которой стояли большие ванны с непонятной жидкостью. Работники отмеряли порошки в свой таз, а затем разливали получившийся состав по бутылкам с яркой этикеткой.

Сафия пригляделась: моющее средство “Алита”. Она слышала, что для отмывания разных поверхностей и для стирки в городе использовали разные средства. Сами же они в деревне пользовались кусковым мылом, которое отчим привозил из города. Уточнив у одного из работников, где найти начальника, Сафия двинулась на второй этаж. Здесь располагались столы с колбами и сложными агрегатами, предназначение которых она не знала. В углу помещения была дверь в кабинет начальника. Сафия постучалась:

— Заходите! - прокричали из-за двери, - устроили еще тут вежливость всякую.

За столом сидел крупный мужчина в рубашке и пиджаке, весь такой важный. На столе, на полу и даже на стульях лежали какие-то бумаги. Мужчина тут же вскочил, увидев незнакомую девушку, и расплылся в приторной улыбке.

— Утро доброе, госпожа, чем обязан?

— Меня направили из Трудового бюро, сказали, что у вас есть работа для меня, - постаралась