Птицелов Его Темнейшества - Мира-Мария Куприянова
— Я? — от напряжения и обиды на глаза навернулись слезы- В каком смысле?
— На брудершафт пили? — продолжал язвить мерцающий адскими искрами Высший- Или для поцелуев алкоголь не нужен? А тост просто за мою наивность и идиотизм поднимали?
— О… о чем ты вообще говоришь? — взвилась я, нагло переходя на «ты» и возмущенно прижимая кулачки к груди- Я… ты… да я договор исполняю! Да!
— Договор?! И где в нем прописано, что ты должна ночами пить в компании недощипанного индюка?
— Я…
— Где написано, что должна вылезать из моей постели, когда она еще не остыла, и бежать пить по этому поводу со Светлой тварью? Или будешь утверждать, что не понимала, с кем общаешься? Ох уж мне эта пресловутая женская суЧность. Внимания не хватало, да? Не нашла иного способа ущипнуть?
Я ахнула от возмущения.
С одной стороны, он вроде как по теме возмущался и даже факты привел. Только вот озвучены эти факты были таким образом, что звучали, по меньшей мере, как-то двояко.
С его слов выходило, что мы с ним давние любовники. А я, неверная Мата Хари, прямо после любовных утех с ним бегу флиртовать с его же врагом. И все потому, что я стервозная дрянь, которой плевать на занятость мужчины.
И плевать, что даже упомянутая им постель была моя, а не его. И остывала она вовсе не после жаркого секса… Ладно, почти после него. Чего самой себе врать? Если бы не вмешательство Тьмы, именно тем бы оно и закончилось. По крайней мере, я бы точно категоричное «нет» из себя в тот момент не выдавила. Но по факту-то, ведь не было ничего! Никогда! Пара… ну пара сотен поцелуев не в счет! Но это же всего лишь поцелуи! Век у нас не восемнадцатый, чтобы на основе каждого по двухтомному роману о любви писать. Да это… это в наше время как руку пожать, в теории! Я-ж не монашка, в конце-концов. Если каждый поцелуй считать, так вообще можно сразу медаль за низкую социальную ответственность на грудь себе вешать. Подумаешь…
Да я даже Атессой его лишь номинально могу считаться. И не важно, что весь Ад считает по другому. С чего это мы общественное мнение стали приравнивать к истине? Мировая история бы рухнула, ели бы работа политологов и социологов меняла факты. Общественность она много что может видеть и думать. Истиной это не является.
Но любые мои слова прямо сейчас звучали бы лишь как жалкие оправдания! И самим своим фактом подтверждали бы каждое его слово. С поправкой, на двуличность обиженной женщины.
И потому, самым правильным было бы просто молчать, прожигая наглеца снисходительно-усталым взглядом утомленной его шалостями няни.
Однако, лично мне, почему-то, не молчалось.
— Да как ты… — начала я, стремительно набивая в голове список пунктов для опровержения.
— Посмеешь сказать, что я вру,… Птицелов? — тихо, но как-то многообещающе уточнил Сатана.
И я разом подавилась воздухом, праведно пылая глазами и медленно сжимая готовые к дискуссии губы.
Вот же… Дьявол!
Что-что, а тонкие намеки- прямо его сверхспособность. Так филигранно напомнить, что я, вообще-то, не просто пышущая обидой Маргарита Титова, которую сейчас самым наглым образом подставили перед ангелом (читай, потенциальным спасителем моей души из Преисподней). А, первым делом, все еще Птицелов Его Темнейшества. И ангел может и обратно в Эдем податься по итогам нашей встречи. А вот я, как бы оно не повернулось, все равно пока что вернусь именно в Преисподнюю. И под чье темное крыло? Правильно. Под пушистые такие крылышки моего драгоценного начальника. И вот тут рационально было бы подумать: оно мне надо прямо сейчас ссориться с работодателем? У которого ах какие обширные полномочия. Тут одним внесением в трудовую может и не обойтись. У нас в трудовом кодексе Ада дофига санкций прописано вполне законно. Розги, дыба, пытки…
— Я ничего не хочу сказать, — медленно начала я, внимательно следя за довольными искрами в глазах Сатаны, — Я просто напоминаю, что Договор заключен. По ТВОЕМУ требованию. Я не выбирала объект. И сильно сомневаюсь, что сам Дьявол не был в курсе, кого конкретно он собирается осчастливить контрактом. Так что… В чем претензии?
— Ты серьезно не понимаешь?!
— Конечно, — пожала плечиком я- Ты приказал- я поскакала исполнять. Договор у тебя на столе. А условия… что-ж, не скажу, что они типичные. Но и они вполне легитимны. Так что… работаю в поте лица, не жалея сил и времени на благо процветания родного Ада.
— Так?!
— А как? — все-таки возмутилась я- По договору, Егор должен добиться, или не добиться моей любви. И как это делать не имея доступа к объекту ухаживания? Ежу понятно, что если на указанный месяц я просто запрусь в Орнитариуме, то тридцать дней спустя мы получим проверку по итогам недобросовестного исполнения условий Договора. Оно кому-то надо?
— И ты в ущерб мне побежала сюда?
— Кому еще в ущерб? Кто-то весь в работе, как сам чуть ранее и напомнил. А я что? Как хорошая содержанка должна сидеть у окна, попой на батарее, и пилить ногти?
— На батарее зачем? — заинтересовался демон.
— Чтобы ты ужинал подогретым, — огрызнулась я- Ай, да что ты понимаешь в инженерном обеспечении жилых помещений? В общем, я смертельно обиделась, что мои благородные порывы и любовь к работе напоролись на непонимание и порицание. А потому, оставь меня, противный. И не подходи, пока я не передумаю.
В коридоре снова все стихло.
Я тяжко дышала, приходя в себя от собственной смелости и наглости. Ангел сверлил меня подозрительным взглядом, нервно поджимая губы и перебирая пальцами складки на своих карманах. А Дьявол…
В тот миг, когда ошарашено- недоверчивое выражение на его лице медленно стало меняться на подозрительное, оценивающее и, наконец, восхищенное, я чуть отступила назад. В горящих магмой глазах промелькнуло что-то хищное, властное. А потом Высший гибким плавным движением скользнул ко мне, уберегая от очередного шага, с которым я планировала затылком припечататься в косяк. И, крепко сжав мое предплечье, мазнул горячими губами по дрогнувшей коже возле ушка:
— А ты даже интереснее, чем мне казалось, — едва слышно шепнул он- Достойная… добыча.
И резко отстраняясь от меня, застывая прямо напротив моего лица, вполне внятно и громко произнес:
— Этот разговор не окончен, Птицелов. Жду тебя через десять минут. Разберись здесь.
Тьма окутала его фигуру в мгновение ока. Секунду спустя в коридоре уже оставались только мы с ангелом.
— Значит, Атесса, —
