Нежный цветок кактуса - Ольга Шах
Затем я посмотрела вдаль, на свой будущий дом, и увидела, что рабочие ухитрились расчистить за домом, в защищённом от ветров месте, приличный кусок земли, можно небольшой огородик разбить и немудрящий садик. Надо только у Айлин попросить семян каких-нибудь, она там копается у себя в земле, я видела. Да написать Кате, чтобы саженцев фруктовых прислала, сейчас самое время их посадить. Вот ведь я, какая! Говорила же себе - никакого хозяйства! Нет, надо «вот маленькая грядочка с зеленушкой, морковкой» и понеслось… а там и «маленький курятничек, и хлев с парой поросяток и козочкой…». Хотя, чем плох завтрак из омлета из яичек от своих курочек, с поджаренным пластиком бекона, оладьи с домашним джемом из ягод из своего сада… Или рассыпчатая каша, с кусочком тающего масла сверху? Я мысленно облизнулась. Погоди, Женя, вначале дом построй… Тут мысли ни с того, ни с сего перескочили на то, что зимой здесь должно заметать все знатно. Лопатами не отмашемся. Надо будет придумывать такой нож-отвал, как у грейдера, чтобы его могли тащить пара лошадей и чистить дороги.
Открыла глаза, осмотрелась. Из купальни доносился плеск, значит у леди Филиппы все в порядке. Неподалеку, на небольшом пригорке, на зелёной травке пасся Козел, рядом лежал, набегавшись, его закадычный дружок - мистер Тяф. Козел уже опять привык к тележке и спокойно относился к тому, что его запрягают. Но только знакомые люди. Поэтому его освобождали от тележки по приезду на плато, и он находился в состоянии фрилансера, так сказать. Он быстро подружился с Рогнедой, с рабочими. Им сразу было сказано - не замахиваться, не бить животное, тем более не дразнить и не говорить плохих слов. Иначе будут наказаны самим Козлом, а жалобы не принимаются. А этот обжора все понял и теперь частенько выпрашивал горбушку с солью. А у Рогнеды и морковку порой, и сухарики соленые. Я продолжала дремать на солнышке, когда услышала какой-то странный шум. Сбросив сонную одурь, я внимательно посмотрела на дорогу. Совсем уже недалеко от меня шествовала небольшая толпа жителей кланового поселка, их я не спутаю со своими рабочими. Старейшина тщательно шифровался в хвосте толпы. Насторожившаяся Рогнеда что-то шепнула крутившемуся рядом подростку и тот рванул в сторону кирпзавода, очевидно, за Чарльзом. Я внутренне подобралась, но по-прежнему сидела, не вставая и сохраняя расслабленный вид. Наконец, бурно жестикулирующая и громко обсуждаются что-то толпа добралась до меня. Кто-то из толпы выкрикнул:
- Хозяин! Мы хотим говорить с хозяином!
Я лениво разглядывала их, потом ответила:
- Если вы имеете в виду сэра Эндрю, то он в своем поместье, идите туда. А если лорда Чарльза, то я за него.
Из толпы вновь кто- то крикнул:
-Вот ещё! Будем мы с бабой разговаривать!
Я села прямо и холодно сказала:
- Меня зовут леди Дженнифер Бакстер, баронесса Рейли. А вот баб вы оставили у себя дома! Что вы хотели! Говорите и уходите!
Внутри толпы опять засуетились и вытолкнули вперёд щуплого вертлявого мужичонку. Тот важно откашлялся, засунул большие пальцы рук за пояс штанов (кто бы что не говорил, а килт скотты носят достаточно редко), выставил вперёд ногу в стареньком, порыжевшем сапоге, и со значением произнес:
- Мы, значитца, этта, желаем знать, что тут творится?
-И что тут творится? И на основании чего я должна вам это докладывать? - лениво произнесла я.
У меня сейчас одна задача - потянуть время до того, как прискачет Чарли и подбегут рабочие.
- Обчество делает знать, правда ли, что вы здесь делаете кирпичи? - делегат малость растерялся от моего спокойствия, но продолжал важно говорить, подстрекаемый толпой. Старейшина по- прежнему отсвечивал где-то на заднем плане.
- Допустим, делаю. И почему я должна сообщать об этом "обчеству"? На основании чего? На своей земле я могу делать все, что захочу и что не вредит королевству. Как видите, вреда короне никакого, остальное пусть никого не волнует.
- Это земля клана! - опять этот крикун из толпы.
- Которую клан продал лорду Эндрю тридцать лет тому назад…
-Тогда пущай лорд делится доходом от кирпичей с нами!
-Я уже говорила, что лорд Эндрю давно передал эти земли своему сыну, лорду Чарльзу. И только он может решать, делиться с вами или нет. Тем более что завод принадлежит лично мне, именно я вкладывала средства в его постройку. А я не вхожу в ваш клан и ничего вам не должна. В брачных обетах, что я приносила в храме Великого, ни слова об этом сказано не было. Если у вас все, можете быть свободны. Если у вас есть большое желание, можете подать в суд. Но, проиграете.
- Смотри, леди, заводик-то может и сгореть!
Я улыбнулась сладкой улыбкой голодной акулы:
- Спасибо, что предупредили! Охрану утрою, нежели сейчас. Хоть одного здесь ночью поймаем - сразу сдадим законниками. Хотя… можно и не сдавать, ущелья здесь глубокие… а ночью темно, оступился, бывает.
Толпа заворчала, качнулась, непонятно в какую сторону наметилась бежать - то ли захватывать завод и самим производить кирпичи, то ли здесь разбивать бивуак и ждать, когда бессовестные хозяева принесут им денежки на тарелочке. Ага, с голубой каёмочкой. И тут почти одновременно случилось два события. Первое было страшно в своей нереальности.
Дверь в купальню с треском распахнулась и на пороге возникло нечто, пагубно повлиявшее на неокрепшие умы соклановцев. Это нечто было невысокого роста, в наспех завязанной на боку простыне, волочащейся сзади на манер царской мантии, абсолютно синее лицо и шея, как у утопленника, и стоявшие дыбом вокруг головы наподобие нимба, седые волосы. И это нечто громовым голосом взревело:
- Ну и кто тут желает…
Я чуть было не брякнула, но вовремя прикусила язык: "…комиссарского тела".
Но леди Филиппа, (а это точно была она, только в лёгком дезабилье) продолжила:
- …измерить глубину ущелий прямо сейчас?
И, свистнув лихим разбойничьим посвистом, громко закричала:
- Козлик, маму обижают!
