Нежный цветок кактуса - Ольга Шах

Глава 1

«Головка с золотыми локонами печально опустилась. В больших голубых глазах Беатрис стояли слезы и одна хрустальная слезинка ползла по лилейно-белоснежной щечке юной графини.

- Прощай, любовь моя! Злая судьба разлучает нас, но я всегда буду помнить тебя!

- Беатрис! - воскликнул Арчибальд и на его серебряный доспех тоже скатилась скупая мужская слеза. - Я тоже буду тебя помнить и всю жизнь искать тебя! Ты моя вечная любовь!

Чудовище, крепко держащее его невесту, гнусно засмеялось:

- Тебе никогда не найти ее!

И исчез вместе с Беатрис в огненном вихре демонского портала».

К концу этого отрывка мне тоже захотелось гнусно захохотать. Глянула на обложку. "Пленница демона". Оспади, читают же такую галиматью! Эту «шедевру» я нашла на скамье вдоль борта вертолета, вероятно, забыл кто-то из предыдущих пассажиров. Сомневаюсь, что летуны, брутальные мужики, увлекаются подобным чтивом. Я закрыла глаза, устраиваясь поудобнее. Лететь нам ещё немногим более двух часов, можно и вздремнуть. У нас в управлении я славилась тем, что могла спать в любых условиях, даже в гудящей и трясущейся "вертушке". Но сегодня что- то не засыпалось. Книжонка со своей розовой сопливостью навеяла размышления. Я уже твердо решила, что это мое последнее экспедиционное лето. До нового года сдам все ответы, работы и выхожу на пенсию. Есть у геологов такое право - выйти на пенсию раньше других. Правда, только для тех, кто последние двадцать лет работал в "поле". Тем более, что все эти годы я моталась по Северам. Как-то плоховато с полезными ископаемыми в районе Сочи.

В результате имею сорок семь лет от роду, осенью будет сорок восемь. Застарелый остеохондроз, гастрит, утренний кашель курильщика. Скверный характер. Неуютная двушка в старой сталинке" с высоченными потолками. Там даже никаких цветов на подоконниках отродясь не водилось, сдохли бы, пока я в "поле". Соответственно, и живности никакой не было. Даже соседские тараканы, убедившись, что у меня нет ничего достойного, обиделись и перестали забегать. Что ещё? Ах, да! Я - Зайцева Евгения Ивановна, ведущий полевой геолог управления. В свое время закончила местный универ, геофак по специальности "Разведка нефти и газа", и вот с тех пор и странствую по всей Северной Сибири. Это летом. Осенью, кроме своей основной бумажной работы, преподаю в местном геологоразведочном техникуме, читаю недорослям «Общую геологию». Это мой побочный заработок. Государство, хотя и понимало важность и нужность для него геологов, но платило как-то мало и неохотно.

Это ещё мне повезло, можно сказать, что не было у меня законного продавливателя дивана и пары-тройки очаровательных крошек, пристающих каждый вечер: "Мам, денег дай!". Да и вообще, никого у меня в этом мире нет. Баба Липа, воспитывающая меня, умерла, когда мне было двадцать лет и я ещё училась. Папенька мой, чтоб ему вечно лизать сковородки у чертей, отбыл в мир иной под влиянием зелёного змия, отдыхая с такими же друзьями на нашей речке Переплюйке и демонстрируя молодецкую удаль. А попросту, сдуру решил нырнуть с моста головой вниз прямо в дно обмелевшей речушки. Итог - перелом шейных позвонков. Мне был уже целый год. Здоровая девка. Так решила моя маменька, бестрепетно оставлявшая меня одну в нетопленной избе. И через полгода замёрзла в сугробе через того же змия. Спасла меня тогда баба Липа, мать отца, заглянувшая к нам. Благо, двери закрывались снаружи на щепочку. А больше у меня родни не было, во всяком случае, я никогда не слышала о ней.

Ну ничего, вот выйду на пенсию, заведу пуховый платок и двух жирных котов! Преподавать я ещё могу, все добавка к пенсии, на Вискас для котов. И даже заслуженное звание "Грымза" уже не волнует. А в остальном - не была, не привлекалась, в связях с иностранцами не замечена, за рубеж не выезжала. Хотя английским владею свободно. Оно и понятно, кто же меня за границу выпустит, носителя государственных секретов? Английский же мне был нужен для чтения специализированной литературы.

Гул турбин действовал на меня умиротворяюще, и я заснула. Старичок Ми-2 исправно тащил нашу группу к уже подготовленному лагерю в глубине заболоченной эвенкийской тайги… А я крепко спала и не слышала, как размеренный шум турбин сменился нарастающим свистом, нос вертолета наклонился вперёд, сама винтокрылая машина закрутилась вокруг своей оси и стремительно пошла вниз, к земле. Скрежета сминающегося металла, вспыхнувшего пожара - я уже этого ничего не осознавала.

Очнулась или проснулась я по двум причинам, первое - у меня болело все, все кости и мышцы, как будто меня долго лупили палкой, сломав все кости, а потом сложив их как попало. А во-вторых, у меня над ухом заунывно и нудно скулил щенок. А я сейчас даже: "Цыть!" сказать ему не могу. От сухости и неимоверной жажды язык у меня, казалось, распух и не помещался во рту. С трудом открыв слепившиеся чем-то веки и, практически ничего не видя, почему-то, я просипела: "Пить!". Ну, это мне так казалось, что просипела, а что уж там в реале получилось - Бог весть! Но меня все- таки услышали. Несчастное животное скулить перестало, зато над головой кто-то отчётливо икнул пару раз и завизжал. Ой, как пронзительно! Могла бы - зажала бы руками уши. На этот визг и пришел некто взрослый и грузный - это я по тяжёлым шагам определила. Я опять исполнила свой сип. Но меня поняли.

Мягкие, теплые руки ловко приподняли мою голову и в мой открытый рот полилось нечто прохладное, кисловатое и горькое одновременно. В другое время я бы такое пить не стала, выплюнула бы, да ещё и обматерила доброхотов. Но сейчас… я бы выпила воду даже с добавкой хины. Допоив мне все до капельки это пойло и опустив мою бедную головушку вновь на подушку, женщина (а это точно была женщина!) строго сказала:

- Прекратите скулить, мастер Джейми, лучше бегите к лекарю и скажите, что леди Дженни очнулась!

Быстрый топоток сказал мне о том, что "мастер Джейми" это ещё ребенок. Оставшаяся со мной женщина мягко приговаривала:

- А вот мы сейчас рубашечку поменяем да личико умоем и станет наша баронесса ещё краше, чем была. А может, бульончику куриного хотите? Так я скажу Лидовине, она быстро сварит.

И в самом деле, женщина ловко проделала все эти манипуляции, но со мной, а не с неведомой мне леди Дженни! И говорила она