Песнь бездны - Эмма Хамм

– Да ты у нас укротительница зверей, я смотрю!

Глава 25

Дайос

Как показать ей, что он чувствует? Невозможная задача – такая, как она, должна была понять все по одному его поведению. Дайосу всегда было сложно доносить свои мысли и чувства до окружающих словами. Он никогда не отличался разговорчивостью, даже в детстве. Мама вспоминала, что он был непробиваемый, как скала, упрямый и порой холодный и отстраненный.

Дайос не видел смысла в болтовне, если гораздо проще показать, что ему нужно. С женщинами, разумеется, ему это не особо помогало. И вряд ли помогло бы с его маленькой ахромо.

И потом, кажется, Аня неплохо устроилась.

Он ненавидел себя за то, как сильно его это расстраивало. Умом Дайос понимал, что она чувствует себя гораздо лучше, когда у нее есть какое-то дело. Он видел, как Аня работала на станции, и знал, что она чувствует себя увереннее оттого, что кому-то нужна. Ему это было знакомо – он и сам был почти таким же.

Вздохнув, Дайос ударил хвостом по песку маленького каньона на дне океана. Тем же самым ведь сейчас занимался – пытался успокоиться, занимаясь хоть чем-нибудь.

Но это дело не отвлекало от обуревавших его мыслей и чувств. Ему всего-то надо было искать на дне утерянные предметы. Шлепанье хвостом по дну и разбрасывание песка мало походило на достойное занятие. И Дайос продолжал думать о ней.

Его отдаленность от Ани имела нежелательные побочные эффекты. Видения вернулись. Воспоминания о мертвых телах, подхваченных течением, – результате его решений. Все потому, что он не смог контролировать собственную ненависть. Даже сейчас Дайос чувствовал, как ледяные пальцы хватают его за плечи и тянут руку, которой не было на положенном месте.

– Дайос, – шептали они. – Иди к нам. Искупи ошибку.

Он не хотел этого делать. Он хотел вернуться домой, к женщине с сияющей улыбкой и душой, радующей его душу. Всего несколько недель назад он сказал бы, что это позор, потому что она ахромо. Приказал бы себе разорвать эту связь и освободиться от власти этой сирены.

Но теперь? Теперь он знал, каково это, купаться в сиянии ее улыбки и нежиться в свете ее радости. Он променял бы весь океан на пару минут с ней.

– Напомни, почему мы этим занимаемся?

Слова резко вернули Дайоса к реальности. Желтый плавник провел по его голове и поспешно отдернулся, когда Дайос замахнулся когтями.

– Мира считает, что где-то здесь была свалка дроидов вроде Байта и Битси, – проворчал Дайос. – Если мы найдем одного из их… вида, она будет довольна.

Макетес плыл впереди, чуть помахивая хвостом, чтобы оставаться в потоке. Руки он закинул за голову, целиком и полностью доверяя океану. Если бы только океан был так же добр к Дайосу.

– Ах да. – Макетес поднял руку, изображая, будто вытягивает мысль из своей головы. – Фабрикаторы, так она их назвала. Просто удивительно, сколько всего эти человеки делают, скажи? Никогда бы не подумал, что они такие интересные.

– Ничего интересного, – буркнул Дайос.

– А по-моему, одна из них тебя прямо-таки заинтриговала. Думаешь, никто не заметил, что ты все время вертишься возле купола? – Он развернулся в воде и изобразил грустную рожу. – Ты последнее время какой-то кислый, Дайос.

– Я не кислый. – Дайос старался говорить как можно равнодушнее, но было ясно, что Макетес видит его насквозь.

Брат расплылся в торжествующей улыбке.

– Прям совсем-совсем? Даже когда ползаешь по морю с таким видом, словно взвалил на плечи весь мир? Никогда еще я не вытаскивал тебя из дому с таким трудом. Ну, с тех пор, как ахромо нашли наш первый дом. Знаешь, что я думаю?

Ему было плевать. Дайос не хотел знать, что думает его брат и что ему кажется. Не о чем тут думать. Совсем не о чем.

Коротко рыкнув, он обогнал Макетеса и направился к той части кладбища, которую они еще не осматривали. Ну конечно, теперь братец, уверенный, что нащупал его больное место, так просто не отвяжется и не перестанет его подкалывать.

– Дайос, – окликнул Макетес. – Да она же тебе нравится! Куда больше других ахромо, которые встречались нам раньше.

– Ничего подобного.

– Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь? У Миры ведь стеклянный дом. Ты же с нее глаз не сводишь. Даже когда она не смотрит на тебя. – Макетес проплыл мимо, опять беззаботно закинув руки за голову. – Кстати, она на тебя так часто не смотрит. Интересно, почему?

– Она ахромо. Не замечает, что происходит вокруг, и не видит в воде так далеко, как мы. – По крайней мере, так он говорил сам себе.

Потому что Дайос тоже заметил, что она смотрела на него далеко не так часто, как ему хотелось бы. Он проплывал мимо купола по несколько раз на дню, надеясь хоть на секунду увидеть ее прекрасные глаза. Но нет, ему не везло. Было удивительно, если она замечала его раз в пару дней.

– Арджес сказал, она постепенно привыкает, но немного замкнутая. Интересно, а вдруг вы двое хмурые по одной и той же причине?

– Вовсе нет, – огрызнулся Дайос. – Чушь какая.

– Уверен? Вы очень долго пробыли наедине. – Макетес прижал ладони к щекам и сжал их, выпячивая губы вперед. – Могу только представить, что там у вас происходило. Столько времени для… разговоров.

Дайос знал, на что Макетес намекал, – уж точно не на разговоры. И все равно не удержался и выпалил:

– Я не знаю, как с ней поговорить.

– Ты… – Макетес нахмурился и изогнулся, чтобы встать в воде вертикально. – В каком смысле?

– Я… – Дайос с досадой показал на свое лицо. – Вот это вот.

– Твоя уродливая рожа мешает тебе с ней поговорить?

Дайос, зарычав, отвернулся и продолжил поиски.

– Забудь.

– Нет, нет, прости. Я не собирался над тобой смеяться. Просто ни разу не видел, чтобы ты терял дар речи из-за женщины. – Макетес рванулся вперед, старательно не касаясь Дайоса, чтобы не разозлить его еще сильнее, но явно пытаясь выразить поддержку. – Ты не можешь с ней поговорить? Вроде у вас не было проблем, когда ты принес ее сюда. Более чем уверен, я видел, как вы разговаривали.

– Это другое.

Было проще, когда их было только двое. Не приходилось думать о тех вещах, которые ее народ сотворил с