Замуж до утра - Теона Рэй
– Нежелательно ее пока трогать, – посоветовала Ванесса. – Аманда очнется… Она должна очнуться. Не сразу, но это произойдет.
– Ты уже проверяла это сердце? – спросил я, и это был первый раз за последние несколько часов, когда я услышал свой голос.
Подруга потянулась, размяла шею. Поцеловала меня в лоб со вздохом и похлопала по плечу, но вопрос оставила без ответа. А я знал – нет никакого смысла переспрашивать, она все равно не ответит. Ванесса Лиам была той женщиной, с которой нельзя спорить. Нельзя спрашивать у нее ничего из того, на что она не даст ответ.
Оставалось только смириться и додумать самому. Возможно, где-то сейчас хоронят человека с развороченной грудной клеткой. Если Ванесса уже проводила операцию, и человек ожил, то она убила его вновь. Она могла это сделать, не моргнув глазом. Но я все равно никогда не стал бы ее судить за это.
Если Ванесса спасет мою невесту, я защищу ее от охотников. Я возьму ее под свое крыло, и больше ей не придется скрываться, даже если сам я пострадаю.
Я поклялся себе, что с того мгновения, когда Аманда откроет глаза, я уйду из Корпорации. Женюсь на ней. У нас будет дом в лесу у озера, двое детей, и моя жена станет художником. А Ванесса будет жить под моей защитой.
На это решение у меня ушло не больше пары минут. Сердце сразу успокоилось – я всё придумал правильно.
Уговорил себя подойти к Аманде. Притащил с собой табурет, поставил его рядом с кушеткой и сел. Тоненькая, бледная рука девушки безвольно лежала в тяжелом железном креплении, и я поцеловал ее пальцы по одному. Холодные, безжизненные.
Темные ресницы бросали тень на обескровленное лицо. Синеватые пухлые губы были изогнуты в гримасе жуткой боли, которую моя невеста испытала перед смертью. И ведь она ни разу не вскрикнула… Гомункулы, умирая от цианида, задыхались и рвали на себе кожу, их крючило от боли. Аманда даже не пикнула.
Передо мной на кушетке появилась исходящая паром глиняная кружка.
– Выпей, – попросила Ванесса. – Это ромашковый чай, всего лишь. Тебе нужно успокоить нервы.
– Я спокоен, благодарю. Верю тебе, и только поэтому все еще не разрыдался.
– Ты умеешь плакать? – хихикнул подруга.
Я улыбнулся. Губы сами растянулись в улыбке, и тут же я понял: всё будет хорошо. Если Ванесса засмеялась, то нет никакого повода для паники. Она никогда не лжет. Ее эмоции никогда не лгут.
Женщина глотнула чаю и обошла кушетку. Встала по ту сторону от нее и склонилась над лицом Аманды. Присмотрелась внимательно. Свободной рукой погладила девушку по щеке, нащупала пульс над ключицей.
– Пока еще слабый, – сказала она задумчиво. – Понадобится несколько часов, пока магия из сердца распространится по телу.
Я, не веря своим ушам, осторожно дотронулся до груди Аманды. Металлическое сердце не билось, как настоящее, но оно пульсировало, разгоняя магию Ванессы по венам. Но кожа стала теплой – я чувствовал это даже через ткань простыни.
– Она будет считаться… живой?
– Конечно. Первое время ей придется привыкать к тяжести металла в груди. Сердце приживется не сразу, но потом, когда оно срастется с телом, Аманда забудет, что орган ненастоящий. Не волнуйся, дорогой, твоя невеста будет иметь некрасивый шрам на груди, только и всего.
– Плевать на шрам, – облегченно выдохнул я. – Она будет жить, будет чувствовать, любить…
– Аманда тебя любит?
– И я ее.
– Совет вам да любовь, – одобрительно хмыкнула Ванесса.
Она ушла заниматься своими делами, а я положил голову на кушетку. Пальцы Аманды не отпускал, ждал, когда они согреются.
Вспомнив, что Джина осталась наедине с ведьмой, нашел в себе силы оторваться от любимой. Сказал Ванессе, что должен пойти в свою квартиру и разобраться с сестрой. Мне также предстояло очень многое объяснить Ландорфу, а, в частности, попытаться убедить его молчать всю оставшуюся жизнь о том, что с ним произошло.
Оживленная Бейкер-стрит только раздражала. Здесь можно было увидеть довольных жизнью горожан с сытыми лицами чаще, чем в других районах города, и сейчас я пожалел, что купил квартиру в этом месте. Конечно, мои эмоции были ничем иным, кроме как выходом злости, так что я быстро пришел в себя, и даже приветственно улыбнулся знакомому из дома напротив.
В квартире оказалось тихо. Пугающе тихо. Я прикрыл за собой дверь и, не разуваясь, прошел в гостиную.
Джина готовила из тех продуктов, что они с Амандой купили вчера. По кухне разносился аромат жареных колбасок с перцем, в кастрюле булькал суп с лапшой. Джина казалась такой умиротворенной, и так легко улыбнулась мне, что я занервничал. Не сошла ли она с ума?
– Как ты? – уточнил я, стягивая пальто. Бросил его на спинку кресла.
– В порядке, – усталый голос выдал грусть женщины, и я успокоился.
– Вы… Вы хоронили Аманду?
Я вздрогнул, скрипнув зубами.
– Что? Нет! Ванесса вернула ее к жизни, все хорошо. Относительно хорошо.
– А Ванесса… Она кто?
– Техномаг.
– Прекрасно. Будешь суп или яичницу?
– Лучше поднимусь к нашим…
– Нет.
– Почему?
– Ландорф спит, и тот второй мужчина тоже.
– Его зовут Паркер.
– Красивое имя. Бодрствует только Ханна, но я не пущу тебя к ней. Мы с тобой знакомы много лет, и мне будет очень жаль лишать тебя жизни из-за маленькой оплошности. Я не позволю тебе отпустить ведьму, понимаешь?
Я усмехнулся и послушно опустился за стол. Джина поставила передо мной тарелку с колбасками и чашку с горячим, наваристым супом.
Невысокая, хрупкая женщина с печальными глазами угрожала мне. Никто в здравом уме не перейдет дорогу охотнику, но она и глазом не моргнула. Значит ли это, что для нее благополучие Корпорации важнее даже для меня? Конечно, значит. И я, и она понимали: если ведьма останется на свободе, недалеко тот день, когда чернокнижник объявится снова. Не Даниэль, конечно, его больше нет. Он растворился, исчез, сгинул. Но кто знает, оставил ли он наследников?
– Как они? – спросил я, имея в виду, конечно, Ландорфа и Паркера.
– Думаю, в порядке. Черные слуги вымотали их тела, так что им стоит отдохнуть и хорошенько выспаться. Как Аманда?
– Появился пульс. Кожа все еще бледная, руки холодные, но Ванесса сказала, что переживать не о чем.
– Ладно.
Джина налила суп и себе, и мы молча поели. Чуть позже, когда на город опустилась ночь, я поднялся на второй этаж. Поговорить с Ханной было необходимо, хоть и не очень я этого хотел.
Крепко связанная сестра лежала на спине. Ханна не
