Нежеланная невеста дракона - Мира Вишес

Совсем стемнело. Факелы зажглись ярче, отбрасывая длинные, пляшущие тени. Элси появилась рядом с тихим: «Леди, пора»

Меня, считай, повели на казнь. Мы прошли через знакомые коридоры в новые покои Ксалора – старые-то были разрушены нашим последним «разговором». Они были огромными, роскошными, холодными.

Элси и еще две служанки помогли мне снять платье, ожерелье-стабилизатор, все украшения. Ванна с ароматными маслами не принесла облегчения, лишь подчеркнула мою наготу и уязвимость. Они облачили меня в ночную рубашку из тончайшего шелка – еще один намек на предстоящее. Потом, поклонившись, удалились. Оставив одну. В опочивальне мужа.

Я накинула халат Ксалора, найденный в шкафу, и подошла к огромному окну. За ним раскинулась ночь, усыпанная бесстрастными звездами. Я смотрела на них, пытаясь уловить их нерушимый покой. Время шло, дорогой муж не появлялся.

Он не придет. Эта догадка возникла слабой искоркой надежды. Он ненавидит меня. Он не хотел этого брака. Сказал про ночь, чтобы досадить, напугать. Он сейчас где-то там, с драконьими лордами. Или с Лираэль! При этой мысли к горлу подкатил странный спазм – смесь дикого облегчения и острой, необъяснимой боли. Да. Пусть так. Пусть лучше будет так…

Скрип дверной ручки прозвучал как выстрел. Я обернулась.

В дверях стоял Ксалор. Он уже успел где-то скинуть парадный камзол, остался в темной рубашке и брюках. Его волосы были слегка растрепаны. Он закрыл за собой дверь. И его взгляд… Его взгляд, тяжелый и неотрывный, прошелся по мне – от спутанных волос до босых ног – и задержался на лице. В этом взгляде не было ни намека на то, что он собирается куда-то уйти. Наоборот. Он смотрел так, будто только что пришел именно сюда. Ко мне. И его намерения не требовали слов.

Глава 36

Я куталась в его бархатный халат, как в последний щит, и чувствовала, как под тонким шелком ночной рубашки бешено колотится сердце. Ксалор не спешил. Он медленно шел через комнату, его шаги были бесшумны на каменном полу, но каждый из них отдавался в моей груди тяжелым ударом. Его золотистые глаза не отрывались от меня – пристальные, изучающие, как у хищника, высматривающего слабину в жертве.

«Он видит», – пронеслось в голове. Видит мою панику, которая сковала мышцы и перехватила дыхание. Дракон же не захочет этого… Не захочет прикасаться ко мне, дрожащей от ужаса… Уйдет…

Но потом я увидела его взгляд. Не холодный расчет, не привычную насмешку. В нем горел огонь – решительный, плотный, голодный. И вся моя наивная надежда рухнула. Тронет. Еще как тронет! Мысль отрезвила, как пощечина. Страх, острый и дикий, сжал горло, заставив задрожать колени. Я отступила на шаг, поясницей наткнувшись на подоконник.

– Ну и реакция у тебя, Корделия… – Голос прозвучал чуть хрипловато, нарушая оглушительную тишину. – Будто тебя сейчас убивать будут.

Ксалор остановился в двух шагах. Его взгляд проскользил вниз, к моей обнаженной шее.

– Ничего страшного я с тобой делать не собираюсь, – усмехнулся он. – Чего ты боишься? Ожерелье-то сняла.

Хуже его сарказма была только моя собственная слабость. Во мне вспыхнуло возмущение, на миг прогнав леденящее оцепенение. Я возненавидела себя за то, что показываю ему свою уязвимость. После всего – после похищений, битв, разнесенных покоев – бояться брачной ночи? Это было унизительно.

– Я не боюсь, – выдохнула я, заставляя голос звучать твердо, но Ксалор улавливал каждое колебание, каждую тень на моем лице.

– Разве? – Он поднял бровь, его усмешка стала откровеннее. – Тогда объясни эту дрожь. Или она от предвкушения?

Дракон сделал еще один шаг. Расстояние между нами сократилось до ничтожного.

– Хотя… – хмыкнул он, – твоя злость гораздо лучше твоего страха. Гораздо живее. И куда привычнее.

«Он понял», – ударило меня со страшной силой. Понял, чего я боюсь и теперь использует это. Играет. Мстит. Потому что я женила его на себе. Потому что он ненавидел меня и раньше, а теперь, после всей этой свадебной пытки, ненавидит еще сильнее.

Ксалор протянул ко мне руку. Неторопливо, как бы давая мне время отпрянуть. Я замерла, не в силах пошевелиться. Его пальцы коснулись моей щеки. Легко, почти невесомо. Прикосновение было… теплым. Неожиданно теплым. И ласковым. Шероховатая подушечка большого пальца провела по линии скулы, и по всему моему телу прокатилась волна мурашек, жаркая и предательская. Где-то глубоко внизу живота зародилась странная, трепещущая пульсация. Кровь прилила к моему лицу, кожа под его пальцами запылала.

– Интересно, – прозвучал прямо над ухом тихий, обволакивающий шепот, – то, как твои чувства и желания отличаются. Странный разлад, не находишь?

Его дыхание коснулось шеи. Я вздрогнула, но не отпрянула. Это тепло, этот жар… он парализовал волю. Стыд смешивался с непостижимым влечением.

– Ты… тебе не обязательно быть здесь… – прошептала я, едва двигая губами, пытаясь найти хоть какую-то лазейку. – Я могу быть твоей женой чисто формально. Ты свободен… делать что хочешь… с кем хочешь…

– С кем хочу? – Он откинул голову назад и рассмеялся. Коротко, беззвучно, но с той же едкой усмешкой. – Ну уж нет, моя дорогая, ты очень просчиталась.

Его руки крепко обхватили меня за плечи. Сильные пальцы впились в шелк халата и кожу под ним. Он наклонился. И поцеловал меня.

Не как тогда, на горе на слете – не властно, не агрессивно. И не как на алтаре – не формально. Этот поцелуй был исследующим. Требовательным. Губы его были мягче, чем я помнила, но не менее настойчивыми. Они двигались по моим, заставляя их ответить. И мое тело, предательское тело, откликнулось. Я вскрикнула в его рот, не отстраняясь, а, наоборот, прижимаясь ближе. Его язык коснулся моей губы, и я открылась ему, позволив ему войти, ощущая вкус – дыма, вина и чего-то бесконечно драконьего. Его горячие руки прижимали меня так плотно, что я чувствовала каждый мускул его груди. Жар внутри разливался, пульсируя там, внизу, заставляя забыть обо всем – о страхе, о ненависти, о прошлом и будущем. Был только он. Его ладони, его губы, его тело…

Но разум, слава богам, проснулся на миг раньше, чем я потеряла себя. Я рванулась назад, оторвав свои губы от его, с силой оттолкнувшись от его груди. Воздух ворвался в легкие обжигающей волной. Я стояла, тяжело дыша, глядя на него расширенными глазами. Он смотрел на меня, его губы блестели,