Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье

Никс берёт моё лицо в ладони.

— Даже не думай сдаваться, Китарни.

— Я не смогу держаться… У меня просто нет сил, Никс.

Он смахивает слезу с моей щеки и склоняет голову.

— Я знаю.

— Для меня уже нет надежды, — говорю я, осознавая, что если я не смогу выбраться, то Никс ещё может. — Ты всё ещё можешь спастись.

— Я тебя не ос…

— Иди, — мягко перебиваю его. — Всё хорошо.

— Нравится тебе это или нет, но ты теперь одна из нас, — качает головой Никс и выдавливает слабую улыбку. — А своих мы не бросаем.

Мучительные крики доносятся с деревянной платформы, к которой должна пристыковаться наша кабина. Мы с Никсом смотрим в окна и видим, как двух троллей, управляющих подъёмником, терзают медведи, полностью состоящие из воды. Остальные двое корчатся на земле, издавая душераздирающие вопли, царапая свои тела, будто что-то разрывает их изнутри.

Эрис добирается до панели управления и оживляет подъёмник, возвращая нас в безопасное место. Спустя считанные секунды мы причаливаем, и Никс помогает мне выйти. Моя левая штанина пропитана кровью, и я не могу стоять самостоятельно, поэтому он снова подхватывает меня на руки и бросается в бег по туннелю.

Истощение, наконец, берёт верх, и я больше не могу держать глаза открытыми. Уткнувшись в грудь Никса, прислушиваясь к ровному биению его сердца, я теряю сознание, позволяя тьме поглотить меня.

Глава 17

— В душ, — голос Эрис звучит встревоженно, и я медленно приоткрываю глаза, когда Никс укладывает меня на кафельный пол незнакомой мне душевой.

— Дальше я сама.

— Эрис…

— Вон! — рявкает гидра, и я слышу, как с грохотом захлопывается дверь.

— Эрис? — шепчу я, с трудом удерживая веки, хотя всё моё тело умоляет об одном — уснуть.

Она стремительно приближается ко мне и аккуратно усаживает так, чтобы я сидела прямо, опираясь на холодную стену. В её жёстких синих глазах читается решимость, когда она опускается передо мной на корточки.

— Нам нужно снять с тебя эту одежду и промыть раны.

Я прослеживаю её взгляд к своей левой ноге. Материя изорвана в клочья и полностью пропитана кровью.

— Как только мы тебя отмоем, попрошу Финна осмотреть твои раны.

Я киваю и позволяю Эрис раздеть меня до нижнего белья. Я всё ещё слишком слаба, чтобы стоять, поэтому она включает воду и начинает мыть меня прямо на полу. Аккуратно промывает мне волосы, шею и руки, а затем берёт тёплую мочалку и осторожно дотрагивается до моих ран. Мыльная вода жжёт, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы не закричать от боли.

Поток тёплой воды резко обрывается, и меня закутывают в пушистое белое полотенце. Эрис приоткрывает дверь в ванную и зовёт Никса, чтобы он перенёс меня в кровать.

С лёгкостью младший из Харландов поднимает меня на руки и уносит к широкой кровати. Мы определённо больше не в «Зулмаре».

— Где мы? — спрашиваю я, оглядывая крошечную комнату с балконом слева и дверью справа.

— Мы на нашем речном крейсере, — объясняет Никс, укладывая меня на матрас. — Здесь будете жить вы с Эрис. Атлас, Финн и я — в соседней каюте, — он указывает на узкий коридор, откуда мы только что пришли, и я вижу другую спальню, точь-в-точь как наша.

Я опускаю голову на стопку подушек, которые Эрис заботливо укладывает за моей спиной, и морщусь, когда Никс осторожно поднимает мою раненую ногу и кладёт её на отдельную подушку.

— Это была самая долгая ночь в моей жизни, — вздыхаю я, искренне благодарная, что лежу в кровати, а не вынуждена спать на холодной земле Некрополиса.

— Кажется, у тебя талант попадать в плен, — слабо улыбается Никс, пытаясь разрядить обстановку, и я благодарна ему за это.

Я отвечаю натянутой улыбкой:

— Может, в следующий раз кто-нибудь просто вежливо попросит меня пойти с ним.

Раздаётся стук в проёме между комнатами, и я вижу Финна, ожидающего разрешения войти. Через его плечо перекинута кожаная сумка, набитая мазями, бинтами, повязками и лекарствами. Я машу ему, приглашая внутрь, с нетерпением надеясь, что он облегчит мою боль. Никс и Эрис отходят в сторону, уступая ему место, а поскольку комната тесная и уже переполнена, они решают подождать в соседней, где только что появился Атлас. Я наблюдаю, как весь в поту Атлас шепчется с ними, перебрасываясь фразами туда-сюда, словно обсуждают план. Не могу понять, зол он или нет. Он точно хмурится, но я уже не уверена, злится ли он из-за моего похищения или раздражён тем, что ему пришлось меня спасать.

Финн осматривает мою израненную ногу, наносит мазь, и я резко втягиваю воздух сквозь зубы, когда жжёт.

— Прости.

— Это не твоя вина, — тихо говорю я, теперь полностью сосредоточившись на нём.

Я молча наблюдаю за его работой. Он действует ловко и методично, но при этом выглядит как человек, пытающийся искупить свои грехи. И тогда меня осеняет.

— Полагаю, стоит поблагодарить тебя за то, что спас меня в Некрополисе.

Он не поднимает взгляда от моей ноги.

— Мы все сыграли свою роль. Мне лишь жаль, что тебе вообще пришлось через это пройти.

— Я имела в виду… спасибо, что использовал свою магию на том тролле, — его руки замирают, но он не смотрит на меня. — Это ведь был ты, да?

Финн наконец поднимает глаза, и они блестят от слёз.

— Я не люблю использовать свою магию… но, когда понял, что Никс не успеет к тебе вовремя, я… — он делает глубокий вдох, и его губы дрожат.

Я вкладываю свою ладонь в его и сжимаю.

— Тебе не обяза…

— Я причиняю боль, — перебивает он меня, словно ему нужно это выговорить. — Хотел бы, чтобы всё было иначе. Хотел бы иметь другую силу. Но мне досталась именно эта. Всё, чего я когда-либо хотел — помогать людям, лечить их, облегчать их страдания. А родился я, чтобы делать обратное. Поэтому я стараюсь не пользоваться своей магией. И стараюсь не говорить о ней.

— Мне жаль, что тебе пришлось её использовать.

— Не нужно, — тихо отвечает он.

Я осторожно поднимаю его подбородок, чтобы он посмотрел на меня, и обвиваю рукой его шею. Не знаю, перехожу ли я черту, но что-то внутри подсказывает: сейчас ему нужно человеческое тепло, нужно сострадание. К моему удивлению и облегчению, Финн обнимает меня в ответ.

— Я просто рад, что мы успели тебя найти, — шепчет он.

Я чувствую на себе взгляд, и когда поднимаю глаза, вижу Атласа, прислонившегося к дверному проёму между нашими комнатами. На его лице странное