Приятный кошмар - Трейси Вульф

И я совершенно точно не стану целоваться с ним. Больше никогда.

– Погодите. В нашу группу что, входит Саймон? – голос Евы превращается в писк, и она останавливается как вкопанная. – Я не могу состоять в одной группе с Саймоном!

– Да ладно, в этом нет ничего страшного, – говорю я, положив руку ей на спину и подтолкнув ее вперед. – Я уверена, что он даже не помнит, что тогда произошло.

Она бросает на меня укоризненный взгляд, словно говорящий: «спустись с небес на землю».

– Это помнят все.

– Да, такое нелегко забыть, – соглашается Луис.

– Ты делаешь только хуже, – шиплю на него я, затем снова поворачиваюсь к моей соседке по бунгало. – Полно, Ева, все в порядке.

– Ничего не в порядке. – Она содрогается. – Я до сих пор продолжаю думать, что это случилось потому, что он сирена. Ведь я даже толком не умею петь!

– Что верно, то верно, – ерничает Луис.

– Все знают, что это произошло потому, что он сирена, – примирительно говорю я. – Наверняка такие вещи происходят с ним постоянно.

– Постоянно такое не происходит ни с кем, – стенает она.

Луис открывает рот, но я бросаю на него предостерегающий взгляд, и он, картинно закатив глаза, закрывает его.

– Все будет в порядке, – заверяю я ее. – Я тебе обещаю. Давай просто пойдем туда и сделаем дело. Чем скорее мы начнем…

– Все будет в порядке только в одном случае – если ты поменяешься со мной местами, и одно из чудовищ в этом клятом зверинце сожрет меня.

– Ты могла бы скормить себя одному из них, – рекомендует Луис. – Там есть одна змееподобная тварь, которая, вероятно, подошла бы для этой цели.

Прежде чем я успеваю придумать ответ на такое предложение, Джуд встречается со мной взглядом. Его разные глаза – серебристо-зеленый и черный – смотрят в мои глаза, и все слова вдруг улетучиваются из моей головы. Остается только какофония противоречивых эмоций, бурлящих внутри меня и настолько запутанных, что я никак не смогла бы их распутать, даже если бы захотела.

А я не хочу этого делать – во всяком случае, здесь и сейчас.

Полная решимости больше не попадаться на его удочку сегодня: быть униженной одним и тем же парнем дважды за двадцать четыре часа – это и так уже перебор, – я заставляю себя отвести от него взгляд. Но прежде чем сделать это, я успеваю заметить смятение в его обычно непроницаемых глазах, все цвета которых смешиваются в великолепную картинку-головоломку, которую мне отчаянно хочется разгадать.

Жаль, что сейчас в этой головоломке не хватает нескольких важных фрагментов – фрагментов, которые я хочу найти, но которые, как я начинаю думать, утрачены навсегда.

Продолжая держать руки в карманах, я прохожу мимо Джуда, даже не кивнув ему в знак приветствия. Я все еще очень зла на него из-за того, что он поцеловал меня, а затем просто взял и ушел, как будто это ничего для него не значит. И еще больше я злюсь из-за того, что теперь я не могу припереть его к стенке и потребовать ответы, ради которых потратила столько времени, гоняясь за ним.

– Клементина… – начинает он, но то, что он назвал меня моим настоящим именем, только раздражает меня еще больше. Как будто он снова пытается вывести меня из себя.

– Привет, – говорит Саймон, улыбаясь мне, когда я направляюсь в его сторону. Глаза у него того же цвета, как океан в ночь полнолуния, и они настолько же ясны и бестревожны, насколько глаза Джуда полны муки.

– Привет. – Я незаметно задерживаю дыхание, когда прохожу мимо него – с сиренами надо быть очень осторожной, – но это только делает его улыбку еще шире. Он отлично знает, какое воздействие он оказывает на всех нас, и это ему нравится, как бы он ни притворялся, будто это не так.

Когда я подхожу ближе, он подмигивает мне, но я в ответ только закатываю глаза… и все так же не дышу, пока не удаляюсь от него на несколько ярдов. Однако это не мешает его запаху продолжать витать в воздухе вокруг меня – чистому, теплому и такому соблазнительному и дразнящему, каким может быть только аромат сирены. Так что стоит ли удивляться, что Ева потеряла голову, когда в прошлый раз участвовала с ним в групповом проекте?

– Привет, Ева, – голос Саймона звучит совершенно невинно, когда он здоровается с моей подругой, но, судя по его довольному и веселому взгляду, он, и правда, все помнит. И это еще до того, как Моцарт начинает напевать песню «Kiss the Girl»[13] из «Русалочки».

Щеки Евы, обычно бронзовые, приобретают такой же цвет, как наши форменные шорты, и она резко поворачивается на каблуках своих любимых кедов «Вэнз» в красную клетку.

– Мне нужна другая группа! – кричит она моему дяде Картеру, который проходит мимо нас.

– Никакие изменения не допускаются, – жестко говорит он, и его козлиная бородка подрагивает. – У нас всегда должны быть данные о том, где находится каждый из вас, пока к нам приближается ураган.

– С нами ей будет хорошо, – говорю я ему и начинаю подталкивать ее обратно к остальным.

Он серьезно смотрит на меня.

– Просто проследи, чтобы в зверинце вы обе держались рядом с Джудом, Клементина.

Ага, щас.

– А как насчет ключей? У меня есть только ключ от того помещения, где содержатся криклеры.

– Я отдал их Джуду, – отвечает дядя Картер. Кажется, он хочет сказать что-то еще, но тут его зовет тетя Кармен, и он идет прочь. Однако, сделав несколько шагов, оборачивается, чтобы напомнить мне: – Держись рядом с Джудом. С ним ты будешь в безопасности.

Мне хочется спросить его, почему он отдал ключи Джуду, а не мне, но он уже успел далеко отойти, направляясь к моей тете.

– Ты слышала, что напевала Моцарт? – шепчет Ева, когда мой дядя удаляется.

– Если тебя это как-то утешит, то это был не первый раз, когда кто-то в качестве серенады спел ему эту песню, – замечает Эмбер. Она стоит, прислонясь спиной к стене, сложив руки на груди и выдвинув вперед ноги. – И, скорее всего, не последний.

– Я был от этого в полном восторге, – добавляет Саймон с очередной улыбкой, настолько обольстительной и сексуальной, что она заставляет даже мое сердце бешено колотиться, хотя у меня этот парень не вызывает абсолютно никакого интереса.

Он подходит ближе, и я начинаю дышать через рот, а Луис издает такой звук, будто он чем-то подавился.

– Сирены, и правда, ведут нечестную игру, – ворчит он.

Между тем у