Воин - Элин Пир
Меня не удивило, что моя мать и мистер Зобель оба были дома, когда я приехал без предупреждения. Они жили в золотой клетке и почти никуда не выходили.
— Какой приятный сюрприз, — прощебетала моя мама со счастливой улыбкой. — Тебе следовало предупредить меня, что ты приедешь, я бы велела на кухне испечь тот тыквенный хлеб, который ты так любишь.
— Не беспокойся об этом.
— Как долго ты здесь пробудешь? С тобой все хорошо? Ты не слишком хорошо выглядишь. Что-то случилось? — Моя мать хлопотала надо мной, поглаживая мой подбородок и плечо.
— Я в порядке, — солгал я.
— А Хан? Как он?
— Да, мам, все в порядке. Я здесь, чтобы увидеть тебя, а не говорить о себе.
— О, дорогой, это так любезно с твоей стороны. — Она просияла. — Я могла бы показать тебе зеленую комнату. У меня зацвел один из розовых кустов, что очень редко случается в это время года. Я очень горжусь им, и у него самый красивый розовый цвет, какой только можно себе представить.
— Конечно, мам, я бы с удовольствием на это посмотрел.
Эрика просунула руку мне под локоть и посмотрела на меня снизу вверх с сияющей улыбкой. Было приятно видеть, какой счастливой делало ее мое присутствие, и в то же время мне было неприятно, что я так редко навещаю ее.
— Зобель будет рад, что ты здесь. Ты останешься на ужин, не так ли?
— Да.
— Замечательно.
Мы прошлись по особняку, одна комната была роскошнее другой.
— Разве этот дом не прекрасен? — Моя мать указала на сводчатый потолок. — Это точная копия старинных картин эпохи Возрождения. У Зобеля есть редкая антикварная книга по искусству, которую он купил за высокую цену. Я могу показать это тебе, если хочешь посмотреть.
— Может быть, позже.
Следующие сорок минут моя мама вела светскую беседу о цветах, пребывании на солнце, температуре в теплице, качестве почвы. Я кивнул, прислушался и наклонился, чтобы понюхать розу, которой она так гордилась.
— Это прекрасно.
Она улыбнулась с гордостью.
— Спасибо.
— Мам, можно я задам вопрос?
— Конечно, дорогой.
— Почему ты говоришь «Зобель», а не его имя?
Она выглядела задумчивой.
— Я полагаю, это потому, что я знаю его тридцать пять лет как мистера Зобеля.
— Разве он не просил тебя называть его по имени?
— Если он и говорил, я этого не помню.
— Ты все еще думаешь о том, чтобы выйти за него замуж?
Вспышка грусти исчезла за маской фальшивой бравады, когда Эрика села.
— Он хороший человек, и выйти замуж за самого богатого человека в стране — не самое худшее, что может случиться с женщиной.
Я сел рядом с ней.
— Мам, ты так говоришь, будто хочешь заполучить Зобеля из-за его денег. Это не значит, что альтернативой является жизнь в лачуге. Хан и я позаботились бы о тебе. Ты ведь знаешь это, верно?
Она погладила меня по щеке точно так же, как делала это, когда я был маленьким мальчиком.
— Я знаю. Но я не хочу быть обузой для вас двоих.
Я хотел сказать ей, что она скоро станет бабушкой, и что Хан, вероятно, мог бы воспользоваться ее помощью, чтобы убедиться, что его ребенок не подвергся внушению Перл. Но если бы ситуация была обратной, и именно Лаура была беременна, я бы сам захотел поделиться хорошей новостью. Я также не мог рисковать тем, что моя мать может позвонить Хану, чтобы поздравить его, прежде чем Перл соберется сказать ему об этом сама.
Как раз в этот момент вошел Зобель, приветствуя меня своим громким голосом и распростертыми объятиями.
— Добро пожаловать в мое скромное жилище.
Этот человек жил в самом большом поместье в стране, и ни в нем, ни в его золотом дворце не было ничего скромного.
Я встал, чтобы пожать ему руку, и нарочно не стал спрашивать, как у него дела. В последний раз, когда я спрашивал, он без конца рассказывал о своем болезненном артрите, ленивых рабочих на принадлежащих ему фабриках и недоверии к своему портному.
— Я как раз говорил своей маме, что мы скучаем по ней и хотели бы, чтобы она навещала нас почаще, — сказал я.
Он изобразил фальшивую улыбку.
— Это такое долгое путешествие, и Эрике больше нравится здесь.
Я проигнорировал его комментарий и посмотрел прямо на свою мать.
— Так много всего происходит дома. Ты многое упускаешь.
Моя мать опустила глаза.
— Что ты скажешь, если мы пойдем выпьем бренди? — предложил мистер Зобель и весело похлопал меня по плечу. — Мы знаем все о том, что происходит в особняке. Мы с твоей матерью смотрели все новости о ситуации на Родине. — Пока мы шли, мистер Зобель качал головой. — Я не могу сказать, что мы этому рады.
Моя мать стояла позади нас, и я повернул голову, чтобы посмотреть на нее.
— Вы видели призыв Хана к людям сохранять спокойствие и держаться подальше от Родных земель?
— Да, мы видели, — подтвердила она с серьезным выражением лица.
Мистер Зобель положил руку мне на плечо.
— Твой отец перевернулся бы в гробу, Магни. Все эти разговоры о том, что мы хорошие соседи с мамашами… — он остановился, когда мы вошли в одну из многочисленных комнат его дома, жестом приглашая меня присесть на самый уродливый диван, который я когда-либо видел. Пока он разливал бренди по хрустальным бокалам, я смотрел на желтую ткань с маленькими птичками и не мог решить, что мне больше не нравится: желтый диван или мятно-зеленые подушки с рисунками конфет на них. Если бы Финн был здесь, он бы указал на очевидное: шоколадный принт имел цвет и форму какашек.
— О чем думал Хан, упуская такую возможность? — Зобель подошел ближе, протягивая мне один из бокалов. — Нет лучшего времени для нападения на своего врага, чем когда он слаб.
Я пожал плечами.
— Это то, что я сказал, но Хан не захотел слушать, а поскольку его жена уроженка Родины, это был трудный выбор для него.
Зобель искоса взглянул на мою мать.
— Эрика, дорогая, не могла бы ты принести ту книгу по медицине, которую я купил на последнем аукционе? Я хочу показать ее Магни. Она в библиотеке.
— Конечно. —
