Перья столь порочные - Лив Зандер

— Я, может, заслужила его как мужа за то, как была глупа. Как слепа. — Когда мы добрались до конца коридора с нашими покоями, ее голос прозвучал хрипло и робко. — Я заслужила всю его ненависть. Может, я даже заслужила всю твою ненависть тоже.

— Я не ненавижу тебя, Галантия. — Совсем не ненавижу… — Тебе просто нужно лечь в кровать и отдохнуть. Я не буду говорить, что завтра станет лучше, но, может, хотя бы не так ужасно.

— Могу ли я… могу лечь в твою кровать вместо этого? — Ее маленькие пальцы сжались, обхватив мою шею сзади. — Хотя бы ненадолго?

Из-за хрупкости ее голоса — а может, именно из-за нее — мой член дернулся в штанах. В таком уязвимом и сломанном состоянии, немного заботы могло дать результат — особенно учитывая, что все вопросы о ее «чистоте» уже сохли на костяшках Малира.

Перевод выполнен телеграм каналом и вк группой «Клитература»

Полное или частичное копирование без указания канала — запрещено.

К сожалению, мои моральные принципы были хоть и не высоки, но были, оставляя меня наполовину возбужденным и полностью разорванным. Она была ранена — без сомнения, с судорогами и болью — что делало ее вопрос крайне сложным. Женщины приходят в мою кровать, чтобы лизать яйца, а не зализывать раны.

И все же я понес ее в свои покои, захлопнул дверь и уложил на кровать.

— Так хорошо, дорогая? Ты хочешь быть именно здесь? В моей постели?

Кивнув, она легла на бок, подтянув колени к груди и болезненно поморщившись.

— Думаю… думаю, я просто буду чувствовать себя здесь в большей безопасности. С тобой.

Она чувствует себя в безопасности со мной…

В груди сжалось, наступила знакомая до боли тяжесть внутри, что стянулась еще сильнее, превратившись в грубый, жгучий узел. Считала ли она себя в безопасности рядом со мной в библиотеке? Надеялась ли, что я защищу её от Малирa?

Я отвернулся к очагу, пытаясь вытолкнуть из себя это ненужное чувство, и положил в золу сковороду с каштанами. Когда запах жареных орехов наполнил покои, я вынул сковороду за ручку и высыпал горячие плоды в кожаный мешочек. Завязав его, я приложил его к животу Галантии.

— Это поможет при спазмах, — сказал я. — Моя мать делала так во время месячных.

Она прижала мешочек и продолжала смотреть в тёмный угол комнаты.

— Спасибо.

— Я ничего не мог сделать, Галантия, — произнёс я. Она должна была понять. — Я не всегда согласен с тем, как Малир поступает… но он мой принц.

Молчание.

Тягостное, зудящее под шрамами на сожжённой руке, вызывающее фантомный зуд, от которого не избавишься ни трением, ни царапаньем. Чёрт побери, почему я чувствовал себя так?

— И ещё Малир мой друг, — добавил я, оправдываясь или объясняясь, хотя она не спрашивала. — Мы многое пережили вместе.

Снова молчание.

Наверное, это был подходящий момент, чтобы встать и уйти. Дать побыть одной. Но я остался, проводя пальцами по её волосам, медленно, раз за разом… словно ждал чего-то. Чего? Что она подтвердит: я действительно ничего не мог сделать? Что я не подвёл её? Что я не оказался неспособным её защитить?

— Был миг, когда я надеялась, что ты вмешаешься, — наконец сказала она, и боль под рёбрами усилилась. — Глупо, знаю. Но ведь мы уже выяснили, что я дурочка. Сегодня это стало особенно ясно. Глупо было ждать, что отец захочет меня вернуть. Ещё глупее — надеяться, что ты… как-то защитишь меня.

Будто нож в сердце.

Ауч.

Я уставился на себя, почти ожидая увидеть торчащий кинжал в том месте, куда она словно вонзила его. Именно так это и чувствовалось. Боль там, где я был так долго онемевшим, прямо под рёбрами.

Мне это не нравилось.

Онемение было лучше.

По привычке рука потянулась к кожаному мешочку на поясе. Серую кору дьявольского дерева нелегко добыть так близко к первым снегам, но у меня не было настроения… Чёрт. Мешочек исчез. Потерял ли я его за дни пьянства или проиграл в плохо сыгранной ставке — уже и не вспомнить.

— Я попробую выяснить, что к чему, — я поднялся и направился к двери, жадно желая уйти от этой удушающей тесноты. — Оставайся здесь. Не покидай этой комнаты.

Выйдя в коридор, я обернулся в воронов. Мы вылетели через одно из сотен проломов в стене и обогнули замок, пока не скользнули в личные покои Малира. Вино. Где это чёртово вино?

Мой аноа всё ещё плёлся за мной несколько шагов, пока наконец не слился с моей человеческой формой. Десятки голосов и в десять раз больше запахов обрушились на меня, вбивая гвозди в голову, вызывая новую волну тошноты. Я схватил золотой кувшин, стоявший на столе, и кубок рядом, наливая, пока шагал к библиотеке Малира. Пусто. Только густые тени, что вели меня к двери в его сад.

Кувшин я оставил на боковом столике, сделал глоток вчерашнего кислого вина и вышел в зелёное пространство. Богиня, помоги мне вернуть мешочек.

Малир мерил шагами каменную скамью, поросшую мхом, у пруда, по поверхности которого плавали красные листья клёна. Теневые отростки всё ещё плясали вокруг его сапог — до спокойствия ему было далеко. Отлично. Мне тоже.

— Малир… — Аскер опёрся спиной о ствол клёна и тяжело вздохнул. То, что он отбросил «мой принц» и назвал его просто по имени, говорило само за себя: разговор шёл плохо. — Брак с леди Галантией даст тебе знаменосца сильнее любого из людских лордов, уже присягнувших тебе. И он вернёт нам Марлу!

— Если ты веришь в это, значит, ты дурак, — фыркнул Малир. — Я поклялся на своей семье, что сделаю две вещи: уничтожу дом Брисденов и возьму Дранаду для нашего нового дома. Я не откажусь от одной клятвы, чтобы исполнить другую.

Аскер оперся локтем и закрыл лицо ладонью в перчатке.

— Малир, завоевать королевство Дранаду — трудно. Ещё труднее — объединить людских и вороних лордов, чтобы после вечности войн ты смог принести мир и единство во владения. Брак с девушкой подаст мощный сигнал в обе стороны.

— Я не… женюсь… на Галантии, — Малир процедил каждое слово и даже замедлился в шаге. — Её отец — бесчестный ублюдок, который не замнется и предаст любую клятву, вонзая нож в спину своему королю. Такой союзник ненадёжен, и я заставлю его ответить за всё, что он сделал со мной. Эта девчонка ничего не стоит.

Аскер