( Не ) нужная истинная маршала драконов - Мия Галицкая
Я подошла ближе. На обложке не было ни названия, ни символов. Но стоило мне протянуть руку, как книга сама раскрылась. Страницы были пусты, но когда я коснулась одной из них, по пергаменту поползли строки.
«Сила не в уничтожении, а в принятии. Ты – сосуд. Скверна и чистая магия – две реки в тебе. Не дай одной затопить другую. Найди баланс».
Я перевернула страницу. Новый текст: «Чтобы защитить жизнь, нужно понять природу тени. Прикоснись к ней внутри себя. Не бойся».
Это было страшно. Безумно страшно. Но что мне оставалось? Сидеть и ждать, пока Брэндон найдет меня и заберет моего ребенка? Пока Хард и Корвис гибнут в бою?
Нет. Я устала быть пешкой.
Я закрыла глаза,и погрузилась внутрь себя. Я искала не источник силы, а нечто иное. Темное, теплое, пульсирующее где-то глубоко, рядом с зарождающейся жизнью моего сына.
И я нашла его. Это была не тьма, не зло. Это была… энергия. Дикая, первобытная, готовая и к созиданию, и к разрушению. Сила самой жизни в ее самом, нефильтрованном виде.
Я осторожно, мысленно прикоснулась к ней. Она ответила волной тепла, что разлилось по жилам, согревая изнутри. Тошнота отступила, уступив место странной, животной уверенности.
Я открыла глаза. Руны на стенах пещеры горели ярче. Иоган смотрел на меня с благоговейным ужасом.
– Госпожа… ваши глаза…
Я не видела их, но чувствовала – они должны светиться. Золотом и чернотой одновременно.
Я снова посмотрела на книгу. Текст изменился: «Первый урок усвоен. Теперь учись формировать. Создай щит. Не из льда. Не из огня. Из самой себя».
Я выпрямилась, отбросив страх. Я была больше не просто Мирандой, запутавшейся девушкой. Я была ключом к пророчеству.
И я была готова сражаться. За них. За себя. За наше будущее.
Внезапно снаружи донесся оглушительный рев, от которого содрогнулись стены пещеры. Рев дракона. Его рев.
Хард. Он нашел меня.
Сердце бешено заколотилось.
Иоган встревоженно поднял голову.
– Они прорвались сквозь защиты леса! Они идут сюда!
Я глубоко вдохнула, чувствуя, как темная и светлая силы внутри меня сливаются в единый, непоколебимый поток.
– Пусть идут, – сказала я, и голос мой прозвучал чужим, полным новой власти. – Я жду.
Рев повторился, ближе и яростнее. Земля содрогалась уже не от магических ударов, а от тяжести шагов приближающейся огромной туши. Сквозь вход в пещеру, затянутый лианами, пробивался отсвет пламени - багровый, ядовитый.
– Это не Хард, – прошептал Иоган, шерсть дыбом на его спине. – Это…
45. Битва
Лианы вспыхнули и обратились в пепел. В проеме, заливая все вокруг алым светом, стоял дракон. Нечто искаженное, уродливое. Чешуя его была покрыта язвами, из пасти капала черная смола, а глаза пылали слепой, безумной ненавистью. Скверна.
Он был меньше Харда, но его ярость была осязаемой, давящей волной. Он низко склонил голову, пытаясь втиснуться в пещеру, и издал хриплый, шипящий рык.
Инстинкт кричал мне бежать, спрятаться вглубь пещеры. Но ноги будто вросли в каменный пол. Тот самый баланс, тот самый покой, что я только что обрела, дрогнул, затопленный адреналином и страхом.
Не бойся,– эхом прозвучали в голове слова Ариэля.Прикоснись к тени.
Я закрыла глаза на долю секунды. Отбросила панику. Вдохнула. Инырнулавнутрь себя, к тому самому дикому, теплому источнику – силе скверны, что была теперь частью меня.
Я не пыталась ее подавить. Не пыталась ее контролировать. Я просто...призналаее. Позволила ей течь через меня.
Я открыла глаза и вытянула руку перед собой, не для щита, а как бы умоляя остановиться. Я не произносила заклинаний. Я просто захотела, чтобы он остановился. Чтобы та же самая сила, что двигала им, услышала во мне родственную стихию и замерла.
Из моих пальцев не хлынул свет и не брызнул лед. Воздух передо мной просто... загустел. Завибрировал. Заполнился невидимыми частицами чего-то липкого и плотного, словно паутина.
Дракон-скверна замер на полшаге. Его безумные глаза сузились, пытаясь понять препятствие. Он ткнулся мордой в невидимый барьер и отшатнулся с яростным воплем, словно обжегся. Барьер не был твердым – он был вязким, поглощающим его ярость, как болото.
Это сработало. Ненадолго, может быть, но сработало!
Но триумф длился мгновение. Снаружи донесся новый рев – на этот раз чистый, яростный и до боли знакомый. Черная молния ударила в бок сквернодракону, отшвырнув его от входа в пещеру.
Хард.
Он влетел на поляну, весь в дыму и ярости, его черная чешуя была испещрена сажей и темными подтеками, но глаза горели чистым, неукротимым гневом. Он был прекрасен и ужасен в своей силе.
Два дракона схлестнулись с грохотом, от которого содрогнулась сама пещера. Когти, зубы, клубы пламени и черного дыма.
Я стояла на пороге, завороженная и парализованная этой битвой. Моя маленькая победа оказалась каплей в море.
– Госпожа! Назад! – крикнул Иоган, но его голос потонул в реве.
Я не могла просто смотреть. Я чувствовала каждое движение Харда, каждую его боль, каждый всплеск его силы. И я чувствовала чужую, липкую ярость скверны, которая пыталась его поглотить.
Мое сердце бешено колотилось.
И тогда я поняла. Я не могла сражаться как дракон. Но я могла сделать то, что умела только я. Я моглауравновесить.
Я снова закрыла глаза, отключившись от ужаса происходящего. Я нашла внутри себя обе силы. Я не стала их сталкивать. Я позволила им встретиться, смешаться в единый поток.
На этот раз, когда я открыла глаза и протянула руки, навстречу сражающимся, из моих ладоней хлынуло нечто иное. Не свет и не тьма. Не лед и не огонь. Это была волна чистой энергии.
Она не ударила и не сожгла. Она обволокла их обоих.
Черный дракон вздрогнул. Его движения стали четче, яростнее, будто его силы удвоились. Его пламя вспыхнуло ярче, сжигая слизь на чешуе противника.
Дракон-скверна завыл – но уже не от ярости, а от боли и смятения. Ядовитый туман вокруг него стал редеть, язвы на чешуе затягивались на глазах, обнажая здоровую, но измученную плоть. Я не уничтожала скверну – я выжигала ее болезненное влияние, возвращая дракона к его исходному, природному состоянию. К его собственной, не оскверненной силе.
Это было исцеление. Жестокое и болезненное.
Изможденный, обессиленный дракон рухнул на землю, издав хриплый, но уже лишенный безумия стон. Он был слаб, но жив. И чист.
Хард, тяжело дыша, опустился рядом, его огромная голова повернулась ко мне. В
