Эсперанса - Наталья Шемет
Острым чиркнуло по голове, как обожгло. Я упала. Из лавки выскочил хозяин.
— Ох, девочка!..
— Страши, мне страш, чт, эт, бло, — бубнила я, глотая буквы, прижимаясь к обнимающему меня по-отечески старику, вцепившись в него как утопающий — мертво и бездумно.
— Явились, голубчики. Они всегда появляются, когда крылатых становится меньше.
Я дрожала и почти не слушала.
— Тебя задело, детка. Пошли, обработаю рану.
Липкое потекло на шею. Тронула пальцами. Красное, мокрое. Меня повело.
— Прилично задело, — вздохнул старик. — Пойдем, Алада.
Опираясь на него, переставляла ноги. Надо же, имя запомнил. Никто меня после моего крылатого по имени не называл. Как же давно это было, мамочки.
В лавке он обработал мне рану. Порез был длинным и неглубоким. Выглядел страшно, но не более.
— Уф, обошлось-то легко. Я испугался за тебя.
— Но, что же это такое, — хныкала я. — Оно хотело меня убить? За что?
— Нет, доченька. Хотел бы — убил. Пока что просто покуражился.
Мои крылья лежали тут же. Я ощутила спокойствие рядом с ними. Подошла, провела руками, горько улыбнулась. Они стали чище, на местах проплешин прибавилось перьев. Стали как-то больше.
Ощутила жгучую зависть к тому, кому они достанутся.
А потом в нашем местечке страшное началось.
Стальнокрылые нападали внезапно. Пару раз покуражились, как и надо мной, а несколько человек погибло. Один раз утром случилось, два раза — ночью. Женщина, мужчина и еще одна женщина. Двое молодых, одна — старуха, вышла во двор ночью, и понесло ж ее, а?
Неизвестно, почему именно они. Никто не понимал, за что. Детей прятали, с наступлением темноты никто не выходил, да и днем с опаской. Что за твари — не знал никто. Пострадавших находили с колотыми сквозными ранами, выживших — с длинными порезами. Я их больше не видела. Только снились иногда. Во сне плакала и кричала.
Мы со стариком сблизились. Он попросил называть его «Мастер». Ну и ладно, мне ли расспрашивать, кто он. Я помогала чинить крылья, у него целая коллекция оказалась. За жизнь накопились. Кто эти люди, которые сняли крылья? Мастер был не сильно разговорчив. Сказал, что иногда отдают, как я, иногда те, кому они принадлежали, обратно забирают, иногда — другие, что-то приходится возить с собой из города в город, и ни покупатель, ни тот, кому даром отдал бы, не находится.
— Ты-то что получаешь за работу? Живешь на что?
Мастер заулыбался.
— Немного. Крылья вообще деньги не сильно жалуют. Да что уж.
Мои куры последнее время бодро неслись, я принесла старику яиц. Как раз вынимала из корзинки.
— Вот ты меня кормишь, — улыбнулся Мастер. — Много ли мне, старому, надо?
Я про себя звала его «Мастер крыльев».
— А что в этой комнате? А в этих сундуках? А там…
Любопытство не истребить. Вернее… я была любопытна, когда-то. До тех пор, пока поняла, что не стоит спрашивать моего ангела о том, о чем он не хотел рассказывать. Не стоит выпытывать у людей правду, даже если они ангелы. Правда хорошо, но счастье, счастье — лучше? Я перестала дотошничать. А когда он исчез, стало все равно.
Гляди-ка, не все равно!
Старик смеялся, молодел на глазах. Рассказывал, обучал владеть невидимыми, но очень острыми иглами, которыми крылья зашивают. Мне все разрешалось. В одну только из комнат двери были закрыты. Однажды я попала туда — чудом дверь оказалась не запертой.
Там лежали крылья вповалку — мертвые. Вот откуда брался материал для починки!.. Может, среди этих — и моего любимого…
— Грустное зрелище, да. Печальнее не бывает.
Я обернулась.
Мастер в дверях смотрел на меня, стоящую на коленях и прижимающую к себе чьи-то безвольные крылья.
— Не плачь, девочка.
— Но как же так? Почему? Почему они не шевелятся? Те крылья, там — они живые, они дышат, дрожат, ждут! Эти — почему?
— Люди смертны, дочка. А крылья — остаются… Мало их, крылатых людей, и крылья приходится сохранять, чтобы помогать кому-то другому, вживить перо-другое, или десяток-другой…
— Они же мертвые!
— Нет, дочка. Не мертвые. Просто двигаться не могут, когда связь с носителем потеряна. Только на ремонт и идут.
Грустно, больно, печально. Кто-то летал…
— Значит, пока я жива, мои крылья может забрать другой и летать? А эти уже нет? Если я умру, мои крылья пойдут на перья?…
— Умница.
— Страшно…
Меня передернуло. Краем глаза я увидела, или может, почувствовала движение, ухо различило тонких шорох, трепет. Словно бабочка на свету.
Сердце екнуло.
— Что это?
— Ничего. Пойдем.
— Нет, погоди! — я вцепилась в рукав Мастеру. — Там живое, погляди!
— Тебе померещилось. Это от слез и печали.
— Нет, клянусь! — я вырвала руку. — Да что же ты?!
И ринулась в глубину комнаты.
Озиралась, разбрасывала крылья, как обезумела. К сердцу словно ниточка тянулась — и страшно, и не найти не могу! Наконец увидела серые, словно молью побитые крылья. Перья вырваны клочьями. Грязные, в дегте или в саже, обожженные, едва шевелящиеся. Но живые.
Я прижала ладони к лицу и застыла.
— Чьи это? — выдавила с трудом.
— Мои, — скорее почувствовала, чем услышала ответ за спиной.
— Почему ты их не починишь? Как можно, они… они живые!
— Мастер не может чинить собственные.
— Дай я попробую, — попросила я.
— Уверена? Раз зашивший крылья насовсем меняется, детка.
Он спрашивает меня об уверенности! Опять! Да я жить начала. Крылья потеряла, но я же с ними рядом, и они — живые. Я должна! Конечно, уверена. Наверное, уверена? «Тот, кто чистил крылья, и так не лыком шит», — хотела ответить, но промолчала, удивившись собственной смелости.
Думать больше невозможно, действовать надо! Обхватила пыльное сокровище руками и поволокла наружу.
Мастер смущенно улыбался. Мне показалось, или он выглядел чуточку моложе?…
Шли дни, и однажды в небе мелькнули знакомые крылья. Среди бела дня, спустя столько времени. Этого не может быть! Или может?…
— Погоди, не улетай! — закричала я, словно он мог услышать. Так высоко!
Крылатый силуэт удалялся, таял в синей глубине неба.
Я бежала, махала руками, кричала, пока не сорвала голос. Потом кинулась в лавку. Схватила свои крылья, не думая о том, как приладить, закинула за плечи и взмыла в воздух. Лечу-у-у! Остро, свежо, воздух чистый, словно водопад посреди жаркого дня, пахнет вкусно — небом! Омыло, очистило, как я жила без этого? Мамочки, как же
