Жена по требованию, или Мы так (не) договаривались! - Елена Сергеевна Счастная
– Мне сказали, что гвардейцы уже обыскивали её покои и в Цитадели, и дома, – на всякий случай сообщил нам Фалаэль.
– Но они не знали мою сестру так хорошо, как я, – возразила Атика. – Возможно, мне всё-таки удастся найти что-то, что не бросилось им в глаза. В Цитадели она проводила очень много времени. И если её сознание в какой-то момент изменилось, это должно было найти отражение хоть в чём-то!
Когда мы вошли в комнату Назэды, первое, что заметили – что здесь очень мрачно и удивительно холодно. Да, толстые стены замка хорошо сохраняли прохладу, но тут стояла прямо таки могильная промозглость. Ещё немного, и изо рта пойдёт пар!
Я поёжилась, растёрла плечи ладонями, проходя дальше. Атика распахнула плотно задёрнутые на окнах портьеры, и вокруг стало хоть немного светлее и уютнее. Фалаэль остановился посреди комнаты и осмотрелся.
– В кабинете Загмара было ровно так же… – проговорил он. – Он тоже перестал любить свет, стал больше закрываться, и этот холод… Он как будто по-особенному пахнет.
– Я знаю, чем он пахнет, – для возникновения правильной ассоциации мне потребовался один маленький толчок. – После спада сильных заклинаний и развоплощения призванных существ в воздухе стоит такой же запах. От перенапряжения магического поля. Это высвобождается лишняя тёмная энергия. Но потом она растворяется в потоке остальной.
– Неудивительно, что Назэда здесь колдовала, – согласилась Атика, внимательно осматривая рабочий стол сестры. Я подошла ближе. – Вот её разработки. Возможно, она опробовала какие-то формулы как раз перед той ссорой с мужем.
Я присмотрелась к лежащим перед нами бумагам: с такими сложными магическими схемами чаще всего работали именно аметистовые маги. Их сильная сторона – зачарование, а это требует большой точности и соединения самых разных элементов. Причём зачарованию в таких случаях могли подвергнуться как неживые предметы, так и какие-то существа.
– Этот запах не может сохраняться так долго, – подумав, не согласилась я. – Он обычно быстро исчезает. А тут… Как будто заклинание было сотворено только что.
– Или напряжение магического фона было очень сильным! – добавил Фалаэль.
Он медленно обходил периметр комнаты, присматриваясь ко всем предметам, что ему попадались, но пока всё вокруг выглядело вполне обычно. Типичный творческий беспорядок увлечённого наукой человека, который вечно погружён в обдумывание сложных вопросов.
Мы заглянули во все ящики стола, в шкаф, небольшую ванную комнату. Обнюхали все флаконы и колбы – ничего странного. Похоже, всё, что здесь когда-то можно было найти, вынесли сыскари Верховного или подручные Зулгара. Тут наверняка проводился не один обыск.
– И всё-таки… Как им это удавалось? – наконец вздохнула Атика. – Исчезать без каких-то видимых следов и улик?
Я встала с колен и отряхнула юбку после осмотра пола под кроватью Назэды. Там тоже ничего не нашлось: никаких коробок или сундучков – просто пыльный пол. Задумавшись, села на кровать, и подо мной внезапно что-то тихо хрустнуло.
– Что там? – заволновалась Атика.
Фалаэль перестал разглядывать пустую вазу для цветов и подошёл ближе. Я встала, откинула покрывало, которое ровно, без единой складки, лежало на постели, затем одеяло – и вот под ним лежала тонкая стопка исписанных и торопливо изрисованных листов.
– Назэда увлекалась живописью? – спросила я на всякий случай.
– Да, она неплохо рисовала, но в последнее время у неё не было времени на это, – Атика вытянула голову, чтобы через моё плечо тоже увидеть, что же изображено на листках.
И чем дальше я листала, тем сильнее холодело всё у меня внутри. Это же мои недавние видения! Вот и Рубиновая Цитадель, в окнах которой горел неестественно красный свет, и безжизненные каменистые пейзажи, едва узнаваемые в неровных истеричных росчерках графита.
Фалаэль и Атика озадаченно и как-то даже ошарашенно молчали. Я перевернула последний листок – и перед глазами у меня всё качнулось. То самое лицо! Тот самый силуэт, который я почти не успела рассмотреть, но который явно отпечатался у меня в памяти. На рисунке Назэды он был изображён детальнее и не двигался, что давало возможность лучше его изучить. Это была худощавая девушка в платье с длинным разодранным в клочья шлейфом. Её белые волосы словно бы трепал яростный ветер, глаза светились страшным огнём, а кожи не было видно под толстым налётом странного тёмного вещества. Или, может, это были многочисленные жгуты, слившиеся в единый кокон.
Мне резко захотелось отшвырнуть от себя рисунок, от которого моё сердце словно бы сжалось в крошечный дрожащий комок, но я сдержалась. Лишь закрыла глаза, чтобы немного смягчить запечатлённый образ, и сунула пачку рисунков Атике. У той они вызвали лишь любопытство.
– Это всё она видела в своей голове?! – ужаснулась она. – Что это вообще?
Фалаэль присмотрелся к рисункам тоже и вынес вердикт:
– Это Пепельный остров, точно. Других земель, которые выглядели хотя бы приблизительно так же, в Королевстве нет.
– Почему она молчала о том, что её мучают такие видения? – недоуменно нахмурилась Атика.
Я лишь хмыкнула. Почему? Примерно потому же, почему я сейчас не торопилась рассказывать ей и ладерсийцу о том, что мне эти образы очень хорошо знакомы. Сейчас мне казалось, что впервые я увидела их даже не во время поцелуя с Мирэем, а гораздо раньше, только… забыла об этом?
– Думаю, она боялась, что её не поймут и сочтут сумасшедшей, – предположила. – Это сейчас стало известно о других похожих случаях, и можно связать их вместе. А она об этом ничего не знала.
– К тому же, если это было некое ментальное воздействие, ей просто могли приказать молчать, – правильно рассудил Фалаэль.
Мне же лишь осталось порадоваться, что до стадии голосов в голове я ещё не дошла. Ну что ж, моя совесть всё равно чиста: я рассказала о том, что видела, хотя бы Мирэю. Но не известно, что он подумает, когда мы покажем эти рисунки ему.
– Значит, Паладин всё-таки был прав, когда решил, что источник всех бед находится на Пепле, – Атика свернула рисунки в трубочку и окинула комнату сестры тоскливым взглядом. – Полагаю, нам придётся хорошенько зарядить свои защитные амулеты. Там нас ждёт вообще неизвестно что.
Мы забрали записи Назэды и заперли её комнату. Надежда на то, что её исчезновение всего лишь временный каприз, и она обязательно вернётся, окончательно растворились. Я вернулась в свою комнату, чтобы ещё раз перепроверить вещи перед отбытием на Лазурит, и пробыла там до самого вечера, всё прокручивая в голове обрывочные образы из недавних видений.
Если задуматься, симптомы тревожные. Возможно, у Назэды всё началось именно с образов, а затем уже она начала подчиняться каким-то сторонним приказам. Что она при этом чувствовала,
