Сделай со мной... это, госпожа - Анна Жнец

Его взгляд был капканом. Его ладони тоже держали меня как капкан.

Он не спешил с поцелуем, словно предвкушение было для него отдельным сортом удовольствия. Смотрел с жадностью. Раздувал точеные ноздри, вдыхая мой запах. И чем больше он медлил, тем сильнее нарастало во мне напряжение. Мои плечи каменели, ноги, наоборот, обмякали, а сердце готово было проломить ребра и выскочить наружу.

Вдруг Теневир отпустил меня, но не успела я вздохнуть с облегчением, как одна его рука зарылась мне в волосы на затылке и намотала их на кулак, вынудив болезненно запрокинуть голову, другая — легла между лопаток и надавила на спину. Грубо, рывком Теневир вмял меня в свой торс. Аж воздух из груди вышибло. Я поняла, что дрожат у него не только пальцы. Он весь. Все его могучее тело сотрясалось как в лихорадке.

Меня смущало, что Теневир почти голый. Лохмотья рубашки висели на его плечах бахромой, штаны протерлись до дыр, и сквозь прорехи в ткани я могла видеть грязную кожу. Не только бедра и колени, но и лобок в тонких шрамах, и округлость гладкой мошонки.

Сейчас ничего из этого я, конечно, не наблюдала, ибо дроу держал меня за волосы и заставлял смотреть себе в глаза — горящие, алчные, темные от похоти. Но, прижатая к Теневиру всем телом, я очень ярко ощущала его едва прикрытую наготу. Его бешеное возбуждение, которое копьем упиралось мне в живот.

Это был вулкан, готовый рвануть. Под тугой серой кожей, обтянувшей стальные мускулы этого мужчины, кипела лава.

Томительное ожидание закончилось. Теневир меня поцеловал. Набросился как вампир. Облизал мои сомкнутые губы, с намеком потыкал между ними языком.

И властно приказал:

— Открой рот.

Я подчинилась.

Серый великан застонал и вжал меня в себя еще крепче.

То, что произошло после, не было похоже на поцелуй. Это был секс. Грязный, мокрый, глубокий. Меня брали языком. Меня жрали и стремились выпить до дна. Я задыхалась и дрожала от эмоций, которые не могла понять. Теневир рычал. Вся страсть и вся злость, что копились в нем годами, вырвались наружу, и он вел себя как одержимый.

В какой-то момент мне показалось, что я не выдержу его напора, силы этого дикого желания. Мои ладони уперлись в широкую мужскую грудь, но легче было сдвинуть с места каменную стену.

Почувствовав сопротивление, дроу нетерпеливо стряхнул с себя мои руки и с еще большей яростью набросился на мой рот.

Этот бешеный поцелуй длился целую вечность. Но вдруг Теневир отшвырнул меня от себя. По инерции я сделала три неловких шага назад и взмахнула руками, чтобы не упасть.

Все закончилось слишком резко и неожиданно, настолько, что я ощутила себя ошарашенной. В голове шумело. Сердце таранило грудь. Мне понадобилось на что-нибудь опереться, и неровная кладка стены обожгла мою ладонь холодом. Тюремные камни были отвратительными на ощупь — шероховатыми и влажными.

Я все еще пыталась прийти в себя после случившегося, когда в подземельном сумраке раздался властный голос пленника:

— Сними с меня цепь.

Я попросила о помощи Велн, потому что боялась отпустить стену. Обмякшие колени тряслись.

Боже мой, я умерла в тридцать пять и никогда, ни разу ни один мужчина не целовал меня так, что после этого подгибались ноги.

Сквозь оглушительный грохот пульса до меня донесся щелчок расстегнувшихся кандалов.

Чтобы посмотреть на Теневира, мне пришлось сделать над собой усилие.

В желтых глазах кипела ненависть, смешанная с вожделением. Почему-то мне вспомнилась надпись, вырезанная на стене камеры. Имя Кхары, сначала перечеркнутое, затем нацарапанное заново.

— Как тебе наш первый поцелуй, госпожа? — прищурился дроу.

Я моргнула.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.

Кхара никогда не целовала своего истинного, мужчину, с которым была связана узами брака?

Порывшись в памяти, я с изумлением поняла, что в ней не сохранилось ни одного момента подобной близости. Они и правда ни разу не целовались!

Теневир буравил меня жгучим взглядом из-под растрепанных волос. От столь пристального внимания мне становилось не по себе. Хотелось зябко поежиться, а лучше куда-нибудь спрятаться.

— Пойдем, — скривилась Велн. — Надоело здесь торчать.

— Когда мою магию разблокируют? — спросил дроу, коснувшись татуировки на шее. Та напоминала черную вязь паутины, в которую были вплетены магические символы.

— Когда мы будем уверены в твоей преданности, — выплюнула Велн.

Теневир кивнул.

Все вместе мы двинулись к лестнице, ведущей на верхние ярусы подземелья.

Домой. Мы шли домой.

Глава 5

Темные эльфы не выносили солнечный свет. Он выжигал им глаза, оставлял на коже кровавые волдыри, поэтому днем дроу прятались в скалах, в недрах которых построили себе настоящий город с подземными улицами, жилыми кварталами, дворцами и рынками под сводами огромных рукотворных пещер.

В новом мире это стало для меня самым непривычным — теснота коридоров, вечный полумрак, разбавленный блеском факелов и магически заряженных кристаллов. Первые недели своего попаданства я буквально сходила с ума, чувствуя себя похороненной заживо. О первых днях и вспоминать не хотелось. Вот уж когда я была близка к тому, чтобы тронуться рассудком.

— Здесь мы разделимся, — сказала Велн.

Темный перекресток, к которому мы подошли, был освещен одиноким фонарем. Вернее, его местным аналогом. По крайней мере, так я называла про себя эти конструкции — фонари. Те представляли собой стеклянные емкости, заполненные камнями, что испускали зыбкое потустороннее мерцание. Одни — холодное, голубое. Другие — теплое, красноватое. Больше всего я любила, когда коридоры подземного города купались в золотистых бликах, как от живого огня.

Этот конкретный перекресток, где мы остановились, утопал в оттенках синего, отчего цвет наших лиц казался особенно нездоровым.

— Великая мать ждет тебя к себе через несколько дней, — шепнула Велн, с опаской косясь на моего мужа, этого серого великана в рваной одежде.

Выглядел Теневир жутковато, так, словно только что вылез из могилы. Впрочем, то было недалеко от истины.

— Через сколько именно дней? — уточнила я, чувствуя, что земля под моими ногами готовится разверзнуться.

Во время нашей встречи Великая мать наверняка захочет узнать о результатах дрессировки. Успею ли я к этому моменту превратить дикого опасного зверя в послушного песика, кушающего у хозяйки с рук? Очень вряд ли.

— Тебе сообщат, — бросила Велн и повернула в левый коридор.

Я стояла под голубым фонарем и уныло наблюдала, как тонет