Устранение - Джеймин Ив

Когда он снимает предпоследний слой заживляющего материала, начиная с пальцев ног и продвигаясь к шее, я наконец вижу, что мои раны зажили.

Я облегченно выдыхаю, не боясь этого показать.

С плеч Романа, кажется, тоже спадает напряжение, его челюсть расслабляется, а складка на лбу разглаживается.

— Сработало, — говорит он немного удивлённо. Я думаю, он был серьёзен, когда сказал, что не уверен в своих целительских способностях.

Пока он продолжает снимать этот слой, я быстро замечаю, что его представление о нижнем белье не совсем совпадает с моим. Белые кружевные трусики едва прикрывают мой таз под последним прозрачным слоем, а нежный белый кружевной бюстгальтер раскрывает каждый изгиб моей груди.

Я лежу очень тихо, пока он снимает последний слой заживляющего материала, его лёгкие прикосновения к моей коже. Теперь, когда стало ясно, что я исцелилась, он, кажется, расслабился ещё больше, удивляя меня, когда растягивал моменты, снимая последний слой, щекоча мои пальцы на ногах и почти заставляя меня смеяться; растирая своды моих стоп, так что мне приходилось сдерживать вздохи; осматривая мои икры и бёдра, кончики его пальцев скользили по моей коже вверх, к бёдрам. Я уверена, что он, должно быть, нанёс на свои руки какую-то руну, чтобы это прикосновение так сильно успокаивало и дразнило меня.

К тому времени, как он достигает моих плеч, мне становится тепло и даже слишком уютно. Я всё ещё лежу на толстом одеяле-коконе, но оно полностью разошлось по бокам, так что я уверена, что смогу просто встать с него.

Когда последний кусочек распадается в волшебном сиянии, кончики его пальцев легко ложатся мне на плечо.

— Прямо сейчас я бы хотела джинсы и футболку, — говорю я.

— Если хочешь.

Я решительно киваю ему.

— Хотелось бы.

Он чертит руну на запястье, на этот раз более сложную, она поднимается в воздух, прежде чем распространиться по моему телу и осесть на коже. Я задыхаюсь, когда ощущаю покалывание, такое явное, как будто он провёл кончиками пальцев по каждому дюйму моего тела.

Я очень старалась выбросить из головы те моменты в отеле Вегаса, но они возвращаются ко мне как молния.

Прежде чем я успеваю сделать что-нибудь необдуманное — например, взять его за руку и притянуть к себе, — он отворачивается, задавая мне вопрос в ответ.

— Что бы ты хотела съесть? Я могу предложить тебе всё, что захочешь.

Я пользуюсь моментом, чтобы переодеться в свою новую одежду: мягкую тёмно-синюю рубашку и эластичные джинсы, прежде чем подумать о еде.

Он так уверенно отвечает на мои запросы, что я начинаю его допытывать.

— Креветки по-каджунски с коричневым рисом.

— Твои любимые, — он одаривает меня улыбкой. — Я помню.

Он рисует в воздухе руну, казалось бы, не задумываясь. Надпись ложится на единственное свободное место на столе возле камина, и появляется большая миска, от которой поднимается пар. Воздух наполняется ароматом специй, и мой желудок урчит, как у голодного зверя. Когда я проверяю свои ноги- с радостью обнаруживаю, что мне требуется всего несколько шагов, чтобы восстановить равновесие, — я обнаруживаю, что на краю чаши есть даже приготовленная на пару зелёная фасоль.

Как только я сажусь за стол, моё внимание привлекает отблеск света.

В отличие от других загромождённых поверхностей вокруг меня, на каминной полке над камином всего три предмета, и все они мне знакомы. Это разобранные части оружия, которые привели нас сюда: рог, застёжка и камень.

Они — мой путь к спасению из Пира-Мортема.

Глава 20

Я застываю в нерешительности, ощущая необходимость собрать фрагменты, пока они прямо передо мной.

Роман пообещал мне, что отдаст мне это оружие, как только закончится отбор и откроются врата. Прямо сейчас вера в его обещание может стать величайшим испытанием доверия между нами.

— Ты пока не можешь использовать оружие, — говорит Роман, стоя ближе ко мне, чем секунду назад, и в его голосе снова слышится напряжение.

Я выпрямляюсь и смотрю ему в лицо, расправляя плечи.

— Я понимаю, но ты должен знать, как трудно доверить тебе жизни моих сестёр.

Он молчалив. Что удивительно.

— Я нечасто даю обещания. Мне нужно, чтобы ты знала, что я всегда их выполняю. Оружие ангелов — в твоём распоряжении. Но пока врата не откроются, это самое безопасное место для его хранения.

— Потому что это твой дом, — вспомнив, что сказала Жнец о Запретных Землях, я продолжаю. — Потому что эти земли принадлежат тебе, не так ли? И… любой, кто придёт сюда, не уйдёт целым и невредимым.

Это скорее утверждение, чем вопрос, но он сурово кивает мне.

— Ты будешь первым демоном, который покинет мой дом живым.

Я ещё мгновение рассматриваю лежащее на каминной полке оружие, прежде чем заставляю себя не думать об этом.

— Тогда я верю, что ты отдашь мне оружие, когда оно мне понадобится.

Он снова кивает.

Опускаясь на стул, я больше не могу сдерживать чувство голода. Когда я принимаюсь за еду, появляется стакан с водой, и Роман придвигает стул поближе ко мне.

Пока я ем, в голове всплывает вся информация, которую дала мне Жнец.

— Крона жаждет власти, не так ли? — спрашиваю я.

На лице Романа снова появляется напряжение.

— Арга станет её марионеткой, хотя он слишком самонадеян, чтобы понять это. Крона организует его победу в Устранении, и тогда он будет у неё в долгу.

Ранее я спрашивала Романа, не думает ли он, что Кода как-то причастен к исчезновению моего отца, но становится всё яснее, что у Кроны больше мотивации, чем у кого-либо другого.

— Ты думаешь, Крона причастна к исчезновению моего отца?

Роман откидывается на спинку стула.

— Я не смог найти прямой связи или каких-либо веских доказательств её причастности. Сначала я должен найти твоего отца. Только он сможет мне сказать.

Если бы Роман смог найти моего отца, то не было бы необходимости продолжать Устранение.

— Ты сказал, что искал его повсюду в Мортеме, даже в Бедствии, но на Земле у тебя ничего не вышло. У тебя есть какие-нибудь другие предположения, где он может быть?

— На Центруме есть потайные карманы, где он мог затаиться. Но, кроме этого, есть Стелла-Аструм.

— Царство ангелов? — я издаю смешок. — Вряд ли это подходящее место для того, чтобы спрятаться демона, не так ли?

Роман выдыхает и снова наклоняется вперёд.

— К тому же, это лучшее