Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок - Елена Кутукова
— А вы правда пришли по-хорошему? — не удержался Крон, проверяя, видимо, свой собственный артефакт истины.
— Конечно, — уверенно ответила я.
Мы все вышли во двор. Мужчины были поражены: дом снаружи выглядел совершенно иначе, чем ожидалось.
— Колдовство! — буркнул Крон, тут же получив два укоряющих взгляда.
— То самое, — невозмутимо подтвердила я. — В доме женщины и дети, нам приходится быть осторожными и не всех подряд пускать.
Лестар, кажется, был польщён.
— Гаян тоже участвует в рыбалке? — спросил Крон.
— Конечно. И не только он, — заверила я.
Внутри я всё ещё переживала: слишком много ответственности и неожиданностей, но надеялась, что всё пройдёт спокойно. Тем более, мы брали только тех ребят, кто уже хорошо контролировал свои способности и не устроит неожиданного превращения.
— Лестар, — осторожно начал Крон, — надеюсь, у тебя нет на мальчика каких-то особых планов?
— Почему ты так решил? — удивлённо спросил Лестар, нахмурившись.
— Ты слишком живо интересуешься ими, — мягко, но с очевидной досадой произнёс мужчина, хмурясь и скрещивая руки на груди. — Здесь перевёртыши и… прочие, — он с видимым отвращением поморщился, словно само это слово было ему неприятно.
— У вас что-то против перевёртышей и остальных детей? — Я вскинула бровь, заметив, как лёгкое замешательство скользнуло по его лицу.
— Нет-нет, у меня нет дурных намерений, — быстро помотал головой темноволосый. — Я всего лишь хочу уберечь друга...
Лестар же покачал головой.— Или, может быть, позаботиться о том, чтобы я взял в ученики твоего сына? — с лёгкой усмешкой заметил он. — Впрочем, напомню: выбор делаю я. И неважно, чей ребёнок окажется способнее — это моё решение и моё право.
Его взгляд ясно давал понять: спорить бессмысленно.
В этот момент Лестар достал свёрток и с улыбкой протянул мне коробку с дарами для детей. Внутри я обнаружила кусочки мягкой выделанной кожи для поделок, набор простых, но надёжных инструментов для лепки и работы в кузнечной мастерской, а также крохотные ножи с закруглёнными лезвиями — вполне безопасные, чтобы дети могли учиться резьбе по дереву и пробовать себя в кузнечном деле, не боясь пораниться. Такие вещи были очень уместны для наших подопечных: они развивают внимание и мелкую моторику, открывают путь к ремёслам и дарят столь необходимое ощущение собственной нужности.
Утром началась долгожданная рыбалка. Дети, возбуждённо щебеча, спорили, кому удастся поймать самую крупную рыбу. Я поддержала их азарт и объявила соревнование. Соревновательный дух быстро охватил всех — от самых младших до старших. Было приятно наблюдать их энтузиазм — лица сияли, когда леска натягивалась и удавалось что-то поймать.
Среди всей этой суеты я заметила: Лестар всё время был рядом с Гаяном. Он терпеливо рассказывал мальчику о повадках рыбы, показывал, как правильно держать удилище, подбадривал и шутил. Гаян с каждым советом светился гордостью и благодарностью за искреннее внимание. В такие моменты между ними возникала удивительная, почти семейная теплота. Со стороны они, наверное, действительно выглядели как отец и сын.
— Можно будет организовать совместную охоту, — буднично предложил Лестар, бросив на меня вопросительный взгляд. — Разумеется, если ваша наставница будет не против.— Конечно, я не против, — ответила я. — А ещё лучше — устроить экскурсию в нашу кузницу, чтобы дети увидели, как рождается настоящее ремесло.
Когда рыбалка подошла к концу и добыча оказалась солидной, мужчины вынесли на улицу скамьи и столы, устроив импровизированное место для разделки рыбы. Все удивлялись, с какой лёгкостью мальчишки и девчонки таскали полные вёдра: даже крупная рыба была им по плечу. В такие моменты особенно бросалась в глаза их нечеловеческая сила — один из признаков, по которым их узнавали как оборотней.
— Тут настоящая кладезь будущих учеников, — заметил Лестар. Затем, понизив голос, добавил: — Берегите их.
Позже мы накрыли стол к обеду. Аглая устроила настоящий пир; дети помогали ей приносить блюда и расставлять посуду. Гости наперебой хвалили еду, а я с удовольствием наблюдала, как Лестар вновь пригласил к себе Гаяна. Их разговор складывался непринуждённо — мальчик прямо сиял от счастья и чувства собственной значимости.
Глядя на эту сцену, я задумалась: возможно, кто-то действительно сможет полюбить этих детей, отбросив предрассудки, и стать для них семьёй. Конечно, мы должны будем помочь им научиться контролировать свои способности.
Однако не все дети смогли присоединиться к обеду. Кто-то всё ещё оставался в звериной форме: побороть страх, показаться другим в истинном облике — непросто. Одна из девочек, например, превратила коридор в каток, а у одного мальчика на руке появилась шерсть от волнения, едва не начав превращаться прямо перед всеми. Я сразу подошла к нему, улыбнулась и тихо сказала:— Всё хорошо, тебе нечего бояться.Часто я просила сам дом помогать мне следить за порядком — иногда казалось, что даже его стены были живыми и внимательными.
Но главное — в этот день Гаяна приняли в ученики. Для него это было невероятно важно, особенно теперь, когда надежда избавиться от одиночества казалась такой хрупкой. Правда, рук для присмотра за малышами по-прежнему не хватало — Алия всё ещё не вернулась — однако я была уверена: кто-то из старших обязательно подхватит заботу.
На следующий день меня ждал неожиданный гость. Я ожидала увидеть покупателей зелий или новых просителей, но совсем не думала, что на пороге окажется женщина в слезах, судорожно прижимающая к себе мальчика лет семи с золотистыми волосами. Он крепко держался за мать, будто опасался, что его оторвут силой.
Сердце тревожно сжалось. Конечно, мне говорили, что сюда будут приводить новых детей, но я не думала, что увижу такую сцену. Не внешность, а то, как женщина смотрела на сына, не оставляло сомнений — они были родными.
— Это несправедливо... — прошептала она, задыхаясь от слёз.
Я осторожно подошла и тихо спросила: — Что случилось?
— Я должна отдать своего единственного ребёнка ведьме! — почти выкрикнула женщина, в отчаянии сжимая дрожащими пальцами тонкие плечи мальчика.
Я удивилась: она явно не имела ни малейшего понятия, что ведьма — это и есть я.
— Э... зачем? — растерянно, почти не в силах подобрать слова, переспросила я.
Я не просила никого приводить мне новых воспитанников, хотя была готова помочь каждому, кто нуждался.
— Таковы проклятые правила, — тяжело выдохнула она, пряча взгляд. — Потому что мой
