Система: Искупление - Сия Тони

– Расскажи ей, – посоветовала я. – Один на один. Не дай этого сделать другим.

– Не могу.

– Ты ведь понимаешь, что другая, может, и не догадалась бы, но Таллид со временем все поймет. Кем тогда ты будешь в ее глазах?

– Скажу, что тоже ничего не знал.

– А если она увидит запись этого испытания, где ты только что во всем признался? – Я развела руками в недоумении.

– Не знаю… – Максимус прикусил губу. – Что, если это все разрушит? А я только… я впервые…

Я аккуратно коснулась его предплечья:

– Очень мило, – с улыбкой начала я, – что ты боишься ее потерять, но гораздо важнее быть честным. Только представь, каково это – строить будущее в неведении… Я буду очень рада, если Таллид после проекта все же решит остаться здесь.

– А ты уже решила? – спросил Максимус, и его брови поползли вверх. – Останешься на Веруме?

– Похоже на то, – мечтательно ответила я. – Поэтому, пожалуйста, сделай все, чтобы моя подруга была счастлива. Ты ведь хорош в этом, так ведь?

Он ухмыльнулся.

Сонический бокс начал трансформироваться, медленно поднимаясь к потолку. Я даже присела, чтобы быстрее заглянуть под перегородку, за которой прямо на полу сидела заплаканная Таллид и застывший на месте Лион. Их взгляды впились в нас с Максимусом. Таллид тут же склонила голову набок.

– Это была иллюзия? – прошептала она.

Ее прическа, одежда и украшения были нетронуты, что подтверждало мою догадку. А значит, разглядывая меня, она думала о том же.

Максимус бросился к ней.

– Лион, – прошептала я, делая шаг ему навстречу.

Но остановилась, когда он молча развернулся и зашагал прочь. Тут же растворившись в толпе, он пропал из моего поля зрения, а я осталась стоять с вытянутой рукой посреди сцены.

– Безумие! – кричал Экстаз под бурные аплодисменты толпы. – Давайте посмотрим, кто из участников купился на нашу уловку. Чего стоит ваша верность, Арион, Паула, Тибаульт и Вефалуизия?

Обернувшись через плечо, я поняла, насколько же далеко они зашли. Поддавшись на провокацию, эти пары не стали ограничиваться поцелуями и невинными ласками… Но для меня это не имело никакого значения.

– Веселье продолжается! – провозгласил Экстаз. – После недолгого перерыва нас ждет следующий этап: проверка искренности! Волнительно? Еще как!

Максимус все еще суетился, взволнованный состоянием Таллид. Окинув взглядом подругу, которая, кажется, окончательно пришла в себя, я улыбнулась. Мне было приятно наблюдать за проявлениями их трепетного отношения и неприятно осознавать, что, в отличие от Таллид, я осталась одна.

Это возмущало.

Это обижало.

Это задевало.

Пусть и не разобравшись в причине ухода Лиона, я все же дала волю уязвленной женской гордости и, хмыкнув, направилась в противоположную от него сторону. Сдержав желание что-нибудь пнуть, я взяла бокал у мимо проходящего андроида.

Неприятно было наблюдать, как другие холостяки успокаивали своих возлюбленных.

Мерзко было вспоминать все то, что до сих пор крутилось перед глазами.

Обидно было справляться со всем этим в одиночку.

Аурелион

Выступ без ограждений, который когда-то служил погрузочной платформой, покрывал мрак опустившейся тени.

Свесив ноги с обрыва, я искал утешения в городской суете. Жизнь шла своим чередом, не обращая внимания на чужие невзгоды. Это напоминало о том, что мир не крутился вокруг меня, меняясь и адаптируясь по собственной воле.

Разрываясь между желанием убивать и рыдать, словно подросток, я прислушивался к ритму своего сердца.

Мне пришлось сбежать, только бы не натворить непоправимых ошибок.

Страшно представить взгляд Ати, если бы я…

Система подготовила для нас испытание, которое страшными шрамами исполосовало мою душу. Надломилось все: вера в любовь, чувство единения, выстроенное между нами доверие.

К собственному удивлению, меня не трогали приставания Максимуса. Убивало другое – красноречивое удовольствие и нескрываемое желание на лице Ати.

Ее влюбленный взгляд, направленный на другого, имел надо мной пугающую власть. В момент, когда я увидел, что Ати предпочла мне его, что ее глаза светились для другого, а не для меня… Я почувствовал, как во мне что-то сломалось.

Я опустил руки, отступил, отстранился.

Стало ясно: любовь – это хрупкая связь, которую невозможно удержать силой. Это не просто пуга́ло, это подталкивало к переменам, к стремлению стать тем, кто заслуживал ее любви по-настоящему. Я не мог допустить, чтобы то, что я видел… стало реальностью. Иначе я потеряю ее навсегда.

Я только сейчас осознал, насколько был далек от прежних эгоистичных чувств. Чем больше времени мы проводили вместе, тем сильнее я проникался ей. Порой ее эмоции вытесняли мои собственные, и я не замечал, как растворялся в них. Если раньше я боялся, что желание обладать Ати поглотит меня, то теперь именно я оказался в ловушке собственных чувств. Я уже не стремился контролировать ее, наоборот, мои эмоции поглотили меня, заставляя зависеть от нее больше, чем когда-либо прежде.

Эта зависимость пугала.

– Как ты? – послышался из-за спины голос Лириадора.

– Прекрасно, – выдал я, не оборачиваясь.

Как ему удалось меня найти?

Покинув общий зал, я поспешил уйти, чтобы как можно скорее обрести покой в каком-нибудь темном углу, где мне и было самое место.

Как я мог поверить в увиденное так просто?

И можно ли вообще считать мои чувства любовью, если я так отреагировал на причиненную боль?

Хватило пары взглядов и прикосновений, чтобы сжечь во мне все хорошее. Осталась лишь едкая горечь, медленно пожирающая меня изнутри. Она заполнила каждую мысль, затмила все, кроме осознания своей слабости. Но имею ли я право притворяться, что ничего не случилось?

Может ли эта злость быть доказательством тому, что я еще не готов?

Лириадор бесшумно подошел и медленно опустился рядом, свесив ноги с края, словно подражая мне.

– Я ведь серьезно, – мягко произнес он, не сводя глаз с горизонта.

– Чего ты от меня хочешь? – прямо спросил я.

– Знаешь… – тихо начал он, – ты хоть и премерзкий тип, но я не могу не признать некоторых достоинств твоего характера. Будь я на твоем месте – кровавой сцены долго ждать бы не пришлось.

– Благодарю, – сухо подытожил я, не намереваясь продолжать диалог.

Лириадор был последним, с кем стоило откровенничать. Мне даже не нужно было проникать ему в сознание, чтобы чувствовать силу его влечения к Ати. Он любил ее, по-своему, но любил, и это сводило с ума.

– Считаешь, сможешь продержаться до финала? – с нотой сомнения спросил Лириадор. – Или я поставил не на ту лошадку?

Молния гнева пронзила меня, высвобождая накопившееся напряжение. Да кем этот сторонний наблюдатель себя возомнил? Как он смел открыто обсуждать мои слабости, словно они