Почти полночь - Дж. С. Андрижески
Но эффект всё равно был впечатляющим.
Остальные её волосы вернулись к своему естественному цвету — чёрному, как вороново крыло.
Точно такого же цвета были волосы Ника.
Такого же цвета были волосы её брата, Малека.
Нику было слишком легко воспринимать её и её брата как членов своей семьи по многим причинам. Странное биологическое сходство лишь ещё немного облегчало задачу.
— Когда ты это сделала? — спросил он грубовато.
Он наклонился чуть ближе и нежно потянул её за волосы.
— Вчера, — тут же ответила она. — Тебе нравится?
Когда он кивнул, она улыбнулась, но улыбка исчезла, когда он больше ничего не сказал. Её голос стал нетерпеливым и звучал странно моложе, чем раньше. С таким же успехом она могла скрестить руки на груди и топнуть ногой.
— Ты мог бы сказать и больше! — заявила она. — У меня на это ушли часы!
— Это просто очаровательно, Тай, — искренне сказал он. — Это до сих пор мой любимый образ для твоих волос.
Удовлетворившись, она расслабила плечи, и жар в её глазах угас. Она снова окинула его пристальным взглядом и прикусила нижнюю губу.
— Ты вообще что-нибудь видел в этот раз? — спросила она. — Или всё было как раньше? Просто большой пробел? Малек думает, что результат снова по нулям, — добавила она с лёгкой кислинкой.
Взгляд Ника переместился на зеркало, висевшее прямо напротив него и прямо за её спиной.
Он знал, что зеркало лишь с одной стороны, а с другой — Малек, сидящий в смотровой кабинке, возможно, на ещё одной цветной подушке. Он подумал, не сидит ли Сен-Мартен там вместе с ним…
— Нет, — произнёс мужской голос из динамика.
Казалось, что он находится прямо в комнате с ними.
Ник закатил глаза.
— Ну, тогда почему бы тебе просто не зайти сюда и не посидеть с нами, чудак? Какая у тебя может быть причина прятаться за этим зеркалом? Или ты получаешь удовольствие от ощущения власти, когда для разнообразия рассматриваешь кого-то другого в качестве лабораторной крысы?
Динамик над головой умолк.
Через несколько секунд дверь открылась, и вошёл Малек, выглядевший странно смущённым. Ника поразило, что он смутил юного видящего.
— Знаешь, я всего лишь подкалывал тебя, — пробормотал Ник, извиняясь, и теперь ему стало стыдно за то, что он пристал к подростку-видящему, просто потому, что чувствовал себя неловко. — Ты можешь делать всё, что захочешь. Я не возражаю, если ты предпочтёшь остаться там.
Малек пожал плечами.
Он подошёл, покачивая своими длинными, долговязыми конечностями.
Он был похож на молодого жеребёнка.
Он остановился, когда оказался прямо рядом с тем местом, где сидела его сестра.
Оглядевшись, он снова отошёл, нашёл у стены ещё одну мягкую подушку, на этот раз тёмно-красную, принёс её к своей сестре, бросил на коврик и уселся рядом с ней, скрестив ноги.
Его худые предплечья покоились по обе стороны от колен.
Левая рука, на которую Ник уже давно не обращал внимания, была украшена красочными, детализированными татуировками в виде птичьих перьев и костей. На другой руке были в основном символы видящих, включая несколько, которые Ник узнавал в такой личной манере, что на них было трудно смотреть.
Меч и солнце. Земля, балансирующая на спине черепахи. Дракон. Надписи на языке прекси, как он теперь почему-то вспомнил, взяты из религиозных текстов видящих.
Затем он увидел ещё одно изображение, которого раньше не замечал. Это также относилось к видящим, но Ник смутно помнил, что это как-то связано с птицей.
Это феникс? Возможно, что-то вроде его эквивалента в культуре видящих?
Обычно люди обращали внимание на кости и перья.
Джек Бёрд.
Ник почти забыл о парне, который пользовался этим именем в те времена, когда Малек и Тай жили в основном в Котле, и Малек относился к Нику с чрезвычайным подозрением.
К слову о том, кого заставили повзрослеть слишком быстро.
Малек был практически наглядным примером детей, которые слишком рано стали взрослыми.
Долговязый видящий улыбнулся, откинул голову, чтобы убрать прядь своих длинных чёрных волос с глаз, и улыбнулся ещё шире. Эта обезоруживающая мальчишеская улыбка по-прежнему заставала Ника врасплох каждый раз, когда он её видел.
— Всё в порядке, Ник, — заверил вампира Малек. — Я был смущён, но ничего страшного. Мне следовало просто работать отсюда, как ты и советовал. Я подумал, что, может, будет странно, если мы оба будем пялиться на тебя. И я знаю, что мои глаза могут… беспокоить.
Ник усмехнулся, с трудом скрывая облегчение.
— Они не «беспокоят», что бы это ни значило, — сказал он.
— Ты прекрасно знаешь, что это значит, — спокойно ответил Малек. — И они нервируют некоторых людей. Ты же знаешь, что это так.
Ник посмотрел молодому парню в глаза.
Один из этих глаз сиял бледно-бирюзовым цветом, другой был таким тёмным, что почти скрывал зрачок, и казался непрозрачно-чёрным. По цвету более тёмный глаз соответствовал его длинным волосам, которые отросли там, где он обычно сбривал их по бокам. Его волосы превратились в дикую гриву, густые и тёмные, и были гораздо менее прямыми, чем у его сестры. Они слегка вились и подчёркивали его высокие скулы. Он был потрясающе красив и с возрастом становился ещё привлекательнее.
Тем не менее, несмотря на почти сногсшибательные черты лица видящего и неприятное осознание Ником того, что Малек в настоящее время занимается сексом с Кит при каждом удобном случае, преимущественное чувство, которое он испытывал, глядя на долговязого видящего, сводилось к тому, насколько чертовски юным тот выглядел.
Иногда Ник забывал, что Тай была не единственным ребёнком из них двоих. Если бы Малек был человеком, Ник дал бы ему лет восемнадцать, максимум двадцать два или двадцать три, и то в зависимости от дня и того, как он был одет.
Для видящего Малек был всё ещё неприлично молод, во что бы там Лара Сен-Мартен ни хотела верить. Даже если Малеку было ближе к тридцати, чем к двадцати по фактическим годам, он всё равно был чрезвычайно молод для представителя своей расы.
В любом случае, насколько Ник знал, счёт по годам тоже бывал обманчивым.
Даледжем давным-давно сказал ему, что эмоциональная зрелость видящих гораздо ближе к тому, как они выглядят, и это делало Малека ещё моложе в глазах потрёпанного жизнью Ника. Было странно думать, что для большинства людей они с Мэлом выглядели относительно ровесниками.
Нику казалось, что между ними разница в целые века.
— Она правда может равняться векам, — спокойно согласился Малек.
— Верно, —
