Песнь Теней и Звёздного света - Морган Готье

— Ты имеешь полное право ненавидеть меня и злиться, — говорит она. — Ты не обязана снова быть мне подругой, и я не заслуживаю прощения. Но если ты всё же сможешь найти в себе силы дать мне шанс, я бы хотела попытаться восстановить нашу дружбу. Без секретов. Без лжи. Отныне только честность.

Тишина снова поглощает нас. Я отрываю взгляд от неё и смотрю на свои ноги. Несколько дней я провела в джунглях в ботинках на размер больше. Шевелю пальцами в уютных носках, которые купил для меня Атлас, радуясь тому, что наконец-то на мне что-то сухое и удобное. Но я не могу вечно пялиться на свои носки. Рано или поздно придётся ответить Эрис.

Она вздыхает. Матрас скрипит, когда она поднимается, проходит мимо меня и направляется к двери. Я слышу, как она берётся за латунную ручку, и понимаю, что не хочу, чтобы она уходила.

— У тебя и правда четыре сестры? — спрашиваю я, обернувшись через плечо, чтобы убедиться, что она до сих пор здесь. Она смотрит на меня затуманенными глазами. Неужели вот-вот расплачется? Потому что я не знаю, что должна делать, если она начнёт плакать. Мне не по себе, когда я вижу, как кто-то рыдает. Родители всегда учили меня, что слёзы — это слабость, и я никогда себе их не позволяла. Но вот она стоит, глядя на меня так, будто сейчас разрыдается, и мне хочется умолять её прекратить — не ради неё, а ради себя.

Гидра наконец кивает и улыбается сквозь слёзы:

— Я средняя из пяти сестёр. И, скорее всего, именно я причина того, что у моей мамы уже вся голова седая.

Я ухмыляюсь:

— Думаю, я тоже обеспечила своим родителям раннюю седину.

Впервые за целую неделю мы смеёмся, как раньше — и, демон побери, это ощущается чертовски хорошо. Я киваю ей, приглашая вернуться, чтобы мы могли продолжить разговор, но в её морских глазах появляется что-то, из-за чего я замираю.

— Почему ты так на меня смотришь? — спрашиваю я.

— У тебя никогда не было настоящего девичника, да? — говорит она.

Я морщу нос:

— Что такое «девичник»?

Её челюсть отпадает, и она качает головой, глядя на меня глазами, словно у оленёнка:

— Я сейчас вернусь. Мы устроим тебе настоящую девичью вечеринку.

Прежде чем я успеваю попросить её пояснить, что она имела в виду, она выскальзывает из комнаты и захлопывает за собой дверь. Как и обещала, она возвращается с корзинкой, полной всякой всячины. Заперев дверь на замок, поспешно направляется к своей кровати и кладёт плетёную корзину на матрас. Она берёт бутылку вина за горлышко и вытаскивает её, показывая мне.

— Девичник — это не девичник, если нет вина, — её улыбка такая яркая и широкая, что и я невольно улыбаюсь. — У меня ещё куча вкусняшек. Мне удалось уговорить сотрудника на ресепшене помочь мне запастись на вечер, хотя кухня закрылась час назад.

Пока она продолжает вытаскивать из корзины угощения, я замечаю, что ей удалось раздобыть два вида шоколада, фрукты, вяленое мясо, небольшие кусочки сыра и слоёную выпечку, от которой пахнет божественно. Она аккуратно разливает вино по двум бокалам и протягивает один мне, и я с благодарностью его принимаю.

Кружу бокал с красным вином, приближая нос к краю, чтобы уловить аромат.

— Цветочное, фруктовое, и я чувствую нотку пряностей, — я делаю глоток и закрываю глаза. Как иронично: имея в подвале Золотого дворца целую коллекцию вин со всех Шести Королевств Далерина, я нахожу лучшее вино в отеле Бавы.

— Надеюсь, оно подойдёт, — Эрис делает добрый глоток. — Это всё, что у них было.

Мои глаза распахиваются.

— Это божественно! — я хватаю бутылку и смотрю на этикетку: оказывается, это местное вино. — Не припоминаю, чтобы мы видели виноградники во время перехода по джунглям.

Она смеётся.

— Виноградники севернее, ближе к Кварталам. Там меньше джунглей, больше холмов. Бавийцы делают отличное вино, выращивают невероятно вкусные овощи, а их почва… — она целует пальцы и издаёт щёлкающий звук, — желанна во всех Шести Королевствах.

Я бы с удовольствием расспросила её о бавийском сельском хозяйстве, но сильно сомневаюсь, что такие темы обсуждаются на девичнике. Хотя, если честно, я вообще не уверена, какие разговоры считаются уместными в такие вечера. Знаю только, что перед любым королевским приёмом или балом мне выдают список «можно» и «нельзя».

Можно говорить о погоде.

Нельзя говорить о политике.

Можно обсуждать музыку, литературу и искусство.

Нельзя затрагивать темы войны, торговли и финансов.

Чем больше я об этом думаю, тем яснее становится: несмотря на то что я наследница престола, мне не позволено обсуждать ничего действительно значимого. Я должна лишь выглядеть красиво, вести себя вежливо, улыбаться и махать рукой, словно я всего лишь символ Короны, а не та, кто в действительности за ней стоит.

Мои ноздри раздуваются от раздражения. Как я раньше этого не замечала? Как я могла быть такой слепой к тому, что все эти годы делали мои собственные родители?

— Ты в порядке? — голос Эрис вырывает меня из тёмных глубин моих мыслей. — Ты выглядела так, будто потерялась в своих раздумьях.

— Пустяки, — я качаю головой, отмахиваясь рукой. — Вряд ли это подходящая тема для девичника. Хотя, если честно, я не совсем уверена, о чём вообще нужно говорить.

— На девичнике можно говорить о чём угодно, — улыбается Эрис. — Главное — просто проводить время с подругами и получать удовольствие, — она закидывает в рот кусочек сыра и довольно стонет: — Не думала, что так соскучусь по сыру.

— У нас в Мидори тоже есть сыр, — напоминаю я, но её глаза темнеют.

— Только не для обслуживающего персонала, — пожимает она плечами, и я чувствую, как мои щёки заливает краска. — Хотя жаловаться мне не на что. Слугам, может, и не доставались деликатесы вроде сыра и мяса, но мы всё равно питались хорошо. Просто пришлось на пару месяцев отказаться от своей любви к сыру, — она подмигивает, но мне от этого легче не становится.

— Прости, — опускаю бокал и кончиками пальцев постукиваю по тонкому стеклу. — Если бы я знала…

Эрис подаётся вперёд и хватает меня за предплечье.

— Тебе не за что извиняться.

Я прочищаю горло, надеясь перевести разговор на что-то менее тягостное.

— Расскажи мне о своих сёстрах.

На её лице на мгновение появляется выражение, которое можно описать только как горько-сладкое, но она всё же улыбается и кивает.

— Как я уже говорила, я средняя из пяти сестёр. Джокаста — старшая, наследница