Перья столь порочные - Лив Зандер

Стучали шаги.

Брызгала вода.

— Когда надзиратель придёт снова, я плюну ему в лицо и первым получу побои, — продолжал мой брат. — Ты должен задушить его, прежде чем он предупредит стражу, Малир. Мы заберём ключи и пробьёмся наружу. Как только увидим свет, мы обернемся, помогая друг другу. Обернемся и улетим как можно дальше отсюда, понял? Малир? — Толчок в плечо, где я лежал на грязном полу, глаза были прикованы к маленькому сливному отверстию внизу стены. — Ты вообще слушаешь!?

Не вода.

Уксус.

Его кислый запах вонзался в ноздри, вызывая головокружение, а пустой желудок скручивался, но это было ещё не так плохо, как звуки, которые кислота неизменно приносила с собой — глубокие стоны, пронзительные крики, ругательства.

— Какашка у тебя во рту! — закричала девочка в камере рядом с нами. — Прикоснёшься ко мне — я откушу этот вонючий кусок мяса между твоими ногами! Нет! Отойди или я тебя убью…

Пощёчина.

— Малая грязная сучка. Свяжите её на ящике.

Тащили ноги.

Цепи звякнули.

— Да проклянет вас богиня и покроет оспой весь ваш двор! Нет! Нет! — Крики превратились в панические жалобные вопли, пронзающие всё, что ещё не онемело в моей груди. — Я не могу. Чёрт возьми, я не могу убрать тени! Нет! Нет — ааа!

— Может, ты и не можешь дать нам Валтариcа, Вязателя смерти, но у тебя всё ещё есть, что нам дать. Держите её ноги. Не давайте ей вырваться.

Дерево застонало.

Надзиратель тоже, рыча как зверь, в унисон со звуком ударов кожи о кожу. Это почти заглушало её крики, прерываемые его стонами. Каждый его толчок вытягивал из неё звук, отбирая, оставляя лишь жалобные всхлипы.

Её звали Лорн.

Она сказала мне это через отверстие вскоре после того, как лорд Брисден поймал нас где-то на границе Вайрии и бросил в подземелья. В маленькую квадратную камеру с плотно уложенным камнем, тугими решётками из кованого железа и светом далёкой масляной лампы. Без окна, без еды, без воды — кроме того, что капало с потолка.

— Остановись! Я прошу тебя, — Лорн умоляла сквозь хриплое, прерывистое дыхание. — Богиня, прокляни ваши души!

Смех другого мужчины.

— Шипит и рычит, как зверь. Мне нравятся такие.

— Потому что вы, ебаные козлиные ублюдки! Все вы!

— Заткнись, воронья шлюха! — Ещё пощёчина, надзиратель застонал громче, глубже. — Вот кто ты. Грязная шлюха. Ничто иное, как дырка, чтобы дать нам облегчение, чтобы мои ребята не беспокоили честных женщин сверху.

Степень унижения перекрывала все мысли, парализуя ум, пока я уставился в черноту за отверстием в стене. Вон. Мне нужно было выбраться из этого ужасного кошмара.

— Малир, я умоляю тебя… — Харлен присел, чтобы посмотреть на меня глазами с красными краями, изо рта воняло, лицо было неузнаваемо из-за того, насколько исхудал он за то время, что мы здесь. Недели? Месяцы? Он уже выглядел не взрослым мужчиной, а мальчишкой. — Ты слишком долго так. Мне нужно, чтобы ты вышел из своей головы. Мне нужно, чтобы ты использовал свои тени.

Использовать тени.

Агония пронзила моё сердце, заставляя кровь пульсировать в груди, пока она не наполнилась давлением тысяч душ на моей совести. Внутри меня существовали только мучения, перемешанные с виной и стыдом. Мои тени убили их. Нет, я убил их. Убил всех.

И я бы убивал снова.

Я замотал головой.

— Нет.

— Малир, ты должен…

— Нет. — Моя голова не переставала трястись в отчаянии, а лицо Харлена расплывалось в нечто, состоящее только из острых костей, размытых пятен кожи и впадин, вырезанных голодом. — Я убил их. О, богиня… Я убил наших родителей.

— Нам не нужно твоё раскаяние, Малир. Нам нужны твои тени.

— Н-нет, — заикался я, когда они зашевелились и заползли вглубь моего естества. — Ты не заставишь меня. Ты не сможешь…

— Малир.

— …заставить меня.

— Перестань плакать.

— Ты не сможешь заставить меня.

— Я сказал, перестань… будь ты проклят, Малир! — Шлёпок. Его ладонь ударила меня по щеке, так что затылок стукнулся о камень с такой силой, что тошнота подступила к горлу. — Мы умрём, если ты не используешь свои тени. Этого ты хочешь, да? Матери и отца для тебя были недостаточно? Нужно убедиться, что и то, что осталось, исчезнет здесь?

Ная!

Голос матери взвизгнул на задворках моего рушащегося разума. Слюна залила язык, горло свело рвотным комком, и, содрогнувшись, я вырвал на влажный тёмный камень лишь жёлтые тягучие нити желчи.

— Черт, прости. Малир, я просто… — Харлен сунул босую ногу под мою щёку, приподнял лицо от рвоты, его пальцы откинули сальные спутанные пряди с моего лица. — Я не хочу умирать. Не здесь… не так.

Но разве он не понимал?

Он умрёт в любом случае.

Я повернул голову, вытер рот о лохмотья туники и посмотрел на него, чувствуя тяжесть в груди.

— Я убью тебя.

— Нет, Малир, это неправда.

— Не заставляй меня убить тебя. Пожалуйста. Что у меня осталось, кроме брата? Я уничтожил всё. Нашу семью, наш город, наше королевство. — Я не могу потерять и тебя. Пожалуйста, не вынуждай меня. Харлен… прошу.

— Малир, смотри на меня. — Он обхватил моё лицо ладонями, поднял взгляд к своим глазам. — Это была ужасная случайность, но всё же случайность. Если я останусь рядом с тобой, как это было в Вальтариce, твои тени не причинят мне вреда. Я знаю это.

— Нет. — Он не мог этого знать. Не мог быть уверен. — Это не мои тени. Они украдены. Украдены много веков назад.

— Всего лишь сказки, Малир, — сказал он. — Я скорее умру в тенях брата, чем от руки врага. Я верю в тебя. Всё, что нужно — это чтобы ты поверил в свои…

Движение за решёткой из кованого железа привлекло его взгляд.

— Он скоро снова спустится. Мы должны быть готовы.

Мои пальцы нащупали амулет на шее. Пусто. Ничего. Лорд Брисден забрал его у меня — ту единственную вещь, что давала надежду во времена тьмы. То, что я поклялся хранить ценой своей жизни.

Отец был прав, я ничтожен.

— Малир, — сказал Харлен. — Я сделаю это. Вопрос в том: ты со мной, брат? Ты соткёшь свои тени?

Я сдержал новый приступ тошноты. Я не хотел этого. Не смел столкнуться со своими тенями. Но как я мог отказать брату после того, что сделал с нами? Как мог оставаться лишь разочарованием?