Веди меня через бури горы Химицу - Мицуно Вацу
Мягкий голос Изуми в очередной раз действовал на меня угнетающе. Я не могла возражать ей или кричать на неё, как на того же Таичи. Кроме того, я с трудом понимала их объяснения и не могла оценить степень опасности, о которой они говорили.
Поэтому я позволила женщине снова взять меня под руку и отвести в дом. Аяка куда-то скрылась, а Таичи шёл следом за нами мрачной тенью.
Меня проводили в ту же комнату, где я очнулась. Грязный футон и одеяло уже исчезли, и новое спальное место пока лежало свёрнутым у стены.
– Подождите немного здесь, госпожа Минори, – тихо попросила Изуми.
Я кивнула, не смея снова поднимать шум.
Мать и сын вышли, задвинув дверь, а мне оставалось только надеяться на то, что матовая бумага, из которой она была сделана, позволит мне подслушать их разговор.
ТАИЧИ
– О чём вы думали, выводя её на улицу, мама?
– О том, что я лучше воспитывала тебя, сын, – непривычно резко ответила она. – Что за скандал ты устроил? Почему позволил себе оскорблять её в лицо?
– Она всё равно не поняла оскорбления, вы же сами слышали, как она говорит. Эта девушка – не юки-онна, чьих даров вы так жаждете! Она – смертный приговор нашему роду!
Мать глубоко вздохнула, и её брови всё-таки изогнулись к переносице, нарушая гармонию вечно спокойного лица.
– Поняла она или нет, я не потерплю оскорблений гостя под крышей этого дома. Ты – его глава, но я всё ещё твоя мать, и ты будешь уважать мою просьбу о вежливости.
– Вы правы, я перешёл черту, но лишь из страха за вас.
– Теперь тебе нужно бояться не меня, – резко ответила она. – Я говорила с госпожой Мадокой, и она поклялась, что её травы не могут влиять на разум, а значит, мы действительно видели в комнате снег. Я уверена, что эта девушка – юки-онна. Я чувствую это. И если ей хочется проверить нашу готовность к её дарам с помощью игры в гайкокудзина, то мы окружим её милосердием, которого она ждёт. Ты понял меня?
– Я понял, во что вы верите. Я же верю в иное.
– Тогда притворись! Мы не можем отпустить её за ворота. Если права я, то такое пренебрежение вызовет гнев снежной девы, и мы не переживём грядущую зиму. Если прав ты, то в ней сразу распознают чужачку и возьмут под стражу. Думаешь, под пытками она не скажет, кто её укрывал?
– Скажет, – уверенно кивнул я, не видя ни малейшего проблеска чести, благородства или стойкости в образе гайдзинки, который уже сложился в моих мыслях.
– Тогда давай сделаем то, что обезопасит нас в любом случае, – строго сказала мать и принялась описывать план, достойный военного совета сёгуна.
МИНА
Обещанного разговора я ждала довольно долго. За это время Аяка успела принести мне маленький поднос, на котором стояли плошка риса, какой-то наваристый бульон и стакан охлаждённого чая. Я съела и выпила всё, не почувствовав вкуса еды, но успокоив голод, накопленный ещё с блуждания по лесу.
Наконец за мной зашла Изуми и пригласила в большой зал, из которого мы выходили в сад. Таичи уже был там – сидел за столом, скрестив ноги. Он снова собрал волосы, открывая острые скулы, на которых, при виде меня, заходили желваки.
Изуми изящно опустилась рядом с сыном, а я неуклюже плюхнулась напротив них, не зная, как согнуть ноги в узком кимоно.
– Госпожа Минори, мой сын хотел бы принести вам извинения за своё поведение, – начала хозяйка дома.
Кадык Таичи дёрнулся, и я видела по его лицу, что извинения были последним, что он хотел мне принести.
– Прошу прощения, – отрывисто сказал мужлан без тени раскаяния в голосе.
Я кивнула с самым спокойным видом, какой могла изобразить. В иной ситуации и на английском языке у меня нашлось бы немало язвительных ответов на такие неискренние извинения. Но я всё-таки была не совсем безумной, чтобы в стенах чужого дома дерзить его хозяевам, которым ещё и жизнью была обязана.
– Пожалуйста, подскажите, как я могу попасть домой? – я решила начать с главного и единственного вопроса.
– Вы не помните, как оказались в наших лесах, верно? – спокойно уточнила Изуми.
– Верно. В лесах, в стране. Я была в другой стране за несколько часов до того, как меня нашёл… господин Таичи.
– Вы никогда не бывали в наших краях?
– Нет.
– Ваше имя и отчасти внешность говорят о том, что у вас есть связь с Местом-Где-Восходит-Солнце, – продолжала тактичный допрос Изуми. – Чтобы мы могли вам помочь, нам нужно узнать вас чуть лучше.
– Моя мать родом отсюда, – отрывисто сказала я, подбирая из скудного запаса слова для объяснений. – Точное место не знаю. Её перевёз в Англию мой отец. Я родилась и всю жизнь там жила. Всё.
– Вы знаете имя рода вашей матери?
– Нет. Просто имя. Сатоко.
– Госпожа Сатоко научила вас нашему языку?
– Да, учила в детстве.
Изуми искренне улыбнулась.
– Вы очень хорошо говорите и понимаете нас.
– Понимаю через слово, – возразила я, теряясь в количестве вопросов.
Должно быть, Изуми это поняла, потому что стала говорить ещё медленнее и чётче.
– Госпожа Минори, Таичи уже объяснил вам положение иностранцев в нашей стране. Единственный порт, в котором можно встретить иноземцев, расположен очень далеко отсюда, но и там англичанам не рады. Это рождает первую проблему: добраться туда так, чтобы в вас не заподозрили гайкокудзина, сейчас не представляется возможным.
Я молчала, сосредоточившись на мысленном переводе, и пока не позволяла себе эмоционально переживать услышанное.
– Боюсь, что ваша речь, хоть и прекрасная для того, кому наш язык не родной, выдаёт вас с головой. Как и походка в гэта и иные движения.
– В целом, поведение, – добавил Таичи с самой холодной улыбкой.
Изуми искоса посмотрела на него, и лицо её сына снова приняло спокойное выражение.
– Даже если нам удастся доставить вас в порт, то на корабль придётся пробираться при помощи подкупа или тайком. Подкуп – слишком большой риск для всех нас. А если вы проберётесь тайно, во время плавания вас, скорее всего, обнаружат, и последствия могут быть непредсказуемыми по тем же причинам, которые я назвала чуть раньше.
– Вы говорите, что мне не вернуться? – тихо спросила я. – Никак? Никогда? Но моя мать как-то
