Чужая невеста - Анна Сергеевна Платунова
Выдвинувшись в путь, отряд постепенно растянулся по дороге. Впереди, с двумя гвардейцами по флангам, ехал князь Лэггер. За ним — я, и, так уж получилось, по левую руку от меня — лейтенант Ферми. Двое офицеров-одаренных следовали в арьергарде, защищая нас с тыла.
Я пару раз оглянулась, но, как Ярс и обещал, не увидела никого и ничего кроме бликов солнца на снегу.
Я никогда не пересекала границу бесплодных земель, раньше надежно укрытую щитами, хотя десятки раз проезжала поблизости. Обычно не одна — в сопровождении отца, который издалека показывал мне следы опустошения, оставленного тварями.
И, хотя не существовало никаких пограничных столбов или выставленной охраны, и зимой, и летом несложно было определить, где проходит разделительная черта. Сразу за щитами деревья скрючивались. Двести лет они росли, преодолевая невидимую злую силу. Их стволы корчились и закручивались в спирали. Листва весной вырастала бледная и измененная. Отец привозил мне еловую ветвь с хвоей мягкой, будто вата, кисть рябины, ягоды которой покрывала твердая скорлупа, одуванчик, чей цветок был не желтого, а серого цвета. Но, если растения худо-бедно выживали, ни насекомых, ни птиц не осталось вовсе.
Вот и теперь, зимой, я без труда определила начало бесплодных земель. Чем дальше — тем больше белый снег усеивал серый пепел. А сам снежный наст сделался твердым, как камень, так что лошади, до того проваливавшиеся в сугробы на обочине дороги, теперь ступали по снежной корке, как по земле.
Статическое электричество копилось в воздухе, и стоило пошевелить рукой, как по одежде проскакивали искры. Пахло железом. Этот запах мне всегда напоминал запах крови…
Прежде мы бы не смогли так легко проникнуть за щиты: нужен был оградитель, чтобы их снять. Но теперь мы просто пересекли невидимую черту. Душа болела за все маленькие городки, растянутые вдоль границы, за мирных жителей, которые остались беззащитны перед лицом опасности.
— Почему не попытаться поставить щиты? — ворчал пожилой гвардеец за моей спиной, видно, занятый похожими мыслями.
— Бесполезно, — ответил молодой офицер-одаренный, снизойдя до разговора. — Слишком мощный разрыв у бывшего восточного гарнизона. Энергия уходит в землю, как вода в песок. Изнанка в этих местах просочилась слишком глубоко. Щиты просто выгорают за сутки, даже самые сильные. Мы все ждем, когда разрыв начнет затягиваться, а пока держим оборону.
Сердце будто бы стиснула холодная рука. Я хотела оказаться ткачом, но какой же огромный груз ответственности рухнет на мои плечи…
— Тебе страшно? — спросил лейтенант Ферми, до того всю дорогу молчавший, — но я замечала, что он нет-нет да кидает на меня быстрые взгляды.
— Нет, — соврала я.
— Ты очень смелая, кадет Дейрон.
Если бы…
В отличие от восточного гарнизона, окруженного бескрайними равнинами, западный располагался у подножия холмов. Здесь из земли тут и там торчали огромные валуны, похожие на хребты спящих чудовищ — маленьких и больших, собравшихся группами и отдыхающими поодиночке.
Наш отряд подъехал к одному из таких каменных «лежбищ», князь Лэггер спешился и подал мне знак, чтобы и я спустилась за землю.
— Ждите нас здесь, — велел он отряду. — Я дам кадету Дейрон оглядеться на бесплодных землях. Это займет несколько минут.
Каменный хребет закроет обзор — никто не увидит, чем мы будем заниматься.
Но как же Лэггер станет проверять мой дар? Я ничего не понимала.
Лейтенант Ферми, вопреки приказу, не остался на месте, а двинулся бок о бок со мной. Я покосилась на него с недоумением. Однако князь Лэггер ни слова не сказал своевольному командиру гвардейцев.
Глава 22
Втроем мы обошли выщербленный временем и непогодой валун, выглядевший вблизи еще больше. Порывы ветра трепали полы моей теплой накидки до тех пор, пока мы не встали за природным каменным уступом, заслонившим нас от непогоды.
Здесь было тихо. Хотя я знала, что в нескольких метрах от меня толпятся гвардейцы и где-то неподалеку находится Ярс, но сейчас, когда взору открывались лишь снега и холмы, сердце щемило от одиночества.
И нет, лейтенант Ферми пошел со мной вовсе не для того, чтобы защитить. В какой-то момент, когда мы огибали стену, в моей голове что-то щелкнуло и кусочки мозаики встали на свои места.
— Ты Брайс или Фрейн? — спросила я прямо. — Какой из двух братьев?
Лейтенант Ферми, светловолосый, голубоглазый, как все члены императорской семьи, расплылся в несколько удивленной улыбке.
— Ты ей сказал? — спросил он у князя Лэггера.
Или следует говорить «дяди»?
Тот качнул головой.
— Не стоит считать кадета Дейрон непроходимой дурой, Фрейн, — ответил князь. — Не так уж трудно сложить факты и сделать правильные выводы.
Фрейн. Значит, все-таки младший принц — не зря он показался мне таким молодым. Как там говорила Вель? Он старше нас всего на год? Но почему Веела не узнала своего троюродного брата — вот вопрос. Он так сильно изменился за то время, пока они не виделись? Вырос, возмужал? Ладно, это пока неважно.
— Мы сделаем это сейчас? — спросила я, оглядываясь.
Я очень старалась, чтобы голос звучал сдержанно и ровно.
— Проверим мой дар? Не вижу признаков разрыва. Не то чтобы я знала, как он выглядит…
Вокруг, насколько хватало глаз, только снег. Снег и камни, и далекие холмы, покрытые уродливым лесом.
Князь Лэггер кивнул принцу — он вовсе не лейтенант гвардейцев, и пока это плохо укладывалось в голове — и Фрейн стянул с руки толстую перчатку, а его сиятельный дядя вынул из внутреннего кармана накидки кинжал величиной не больше ладони.
Я, нахмурившись, наблюдала за приготовлениями.
— Серебро, — наставительно сказал князь. — Порезы лучше всегда наносить серебром, меньше вероятность занести инфекцию.
Он будто бы прямо здесь и сейчас уже начал меня обучать. Порезы, значит… По сердцу пробежал холодок.
— Не смотри так удивленно, Алейдис, или я подумаю, что ты не такая умная, как я тебя считаю, — сухо сказал князь. — Ты ведь догадалась, что запретные дары всегда связаны с кровью. Непроверенных осталось два, и через несколько минут мы выясним, какой дар у тебя.
Вот оно что! Я переводила взгляд с Фрейна на кинжал в его руке и обратно. В голове звучали слова ректора: «Мы на самом деле не знаем, открыл ли Ивейл разлом, знаем только, что мог открыть…» Отец тоже узнал об этом и отправил доказательства в футляре, который
