Последняя песня упавшей звезды - Ольга Александровна Валентеева

– Благодарю, – спокойно сказал Алекс. – Мы с вами давно не виделись. Как ваше здоровье? Как матушка?

– Все благополучно. – Фран искал хоть какие-то намеки на неискренность, и не находил. – Ее величество вдовствующая королева также чувствует себя хорошо и передает вам свои поздравления.

– Я очень хотел бы с ней увидеться.

– К сожалению, сейчас это невозможно, – ответил король. – У меня по-прежнему нет уверенности в вашей надежности, брат мой.

– Разве у меня был шанс заслужить ваше доверие? – невинно спросил Алекс.

– Был. – Ференц склонил голову. – Вы его упустили.

– Мне жаль. – Принц едва заметно пожал плечами. – И все же, ваше величество, я решительно не понимаю, чем заслужил ваш гнев.

– Если бы я действительно гневался, мы бы разговаривали не в ваших комнатах, а в тюремной камере, – уверенно сказал Фран.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

Алекс смотрел на него так, будто решительно не понимал, что за блажь пришла в голову его старшего брата. А Ференц не знал, с какой стороны ожидать нападения. Аристократия хотела видеть королем Александра. Народ тоже. И иногда в минуты усталости Фран задумывался: а может, дать им то, чего они хотят? Отречься от престола. Правда, это решение станет последним в его жизни. Алекс не будет медлить и избавится от опасного противника. И если бы у Ференца было хоть одно доказательство, что это Александр баламутит народ, он бы казнил принца без раздумий. Но все-таки Фран боялся ошибиться. Запереть в покоях – это одно, а вот отрубленную голову на место не вернешь…

– Вы смотрите на меня так, будто решаете, каким способ умертвить, брат мой, – заметил Александр.

– Вам кажется, – его величество заставил себя улыбнуться.

– Не разрешаете увидеться с матушкой, так хотя бы позвольте прогуляться в дворцовом парке, – не унимался принц. – Я чувствую себя пленником в собственном дворце.

В собственном, значит?

– Хорошо, – резко ответил Ференц. – Но под охраной.

– Само собой. Я не рискнул бы просить о большем. – Алекс невинно склонил голову.

– У вас есть час. Я предупрежу стражу, – пообещал король. – До встречи, брат мой.

– До встречи, ваше величество. Благодарю за вашу доброту.

Ференц развернулся и пошел к двери. Десять минут в этой комнате утомили больше, чем часы работы с бумагами. И самое забавное, что иногда он сам начинал верить Алексу. И королю казалось, что он зря ополчился на брата, пошел на поводу у собственной подозрительности, обострившейся после смерти отца, выступил против родного человека. Но оставалось множество разных «все же». И они перевешивали и муки совести, и желания сердца.

– Я разрешил принцу Александру прогулку в дворцовом парке, – на ходу сказал он начальнику охраны. – Ровно час, никого не подпускать, не спускать с него глаз.

– Будет исполнено, ваше величество, – поклонился тот, и Ференц пошел дальше. Прошел в соседнее крыло, собирался вернуться в свой кабинет и вызвать распорядителя предстоящего маскарада, когда вдруг передумал и свернул к комнатам жены. Они не виделись вот уже четыре дня. Ее величество даже не пыталась встретиться с мужем. И все же Фран соскучился. Понимал, насколько это глупо, но ничего не мог с собой поделать. Любить собственную жену, которая тебя на дух не выносит – это ли не шутка Лимы? Король усмехнулся и ускорил шаг.

Ее величество нашлась в гостиной в окружении фрейлин. Одна из них вслух читала любовный роман, другие внимательно слушали. Фран замер в дверях, пока что невидимый для окружающих, и с улыбкой наблюдал за девушками.

– … ее грудь тяжело вздымалась, – читала фрейлина. – От душевного томления сердце билось часто-часто, стоило ей встретиться взглядом с возлюбленным…

– Это, скорее, симптомы болезни сердца, чем любви, – все-таки вмешался король.

Фрейлины вспорхнули, как птицы с жердочек, и присели в реверансах, а ее величество оглянулась и медленно поднялась ему навстречу.

– Супруг мой, – произнесла она, склонив голову.

– Рад видеть вас в добром здравии, ваше величество, – ответил Фран. – А то уже начал думать, что моя жена занемогла, раз уже который день не составляет мне компанию за трапезой.

– Я… действительно неважно себя чувствовала, – ответила Тильда, поглядывая на него из-под полуопущенных ресниц. – Но уже все благополучно.

– Раз так, может, поговорим о предстоящем маскараде? Оставьте нас, – приказал Фран фрейлинам.

– Нет, пусть останутся, – покраснела королева, и девушки растерянно замерли, но, уловив недовольный взгляд короля, поспешили исчезнуть. В глазах Тильды читалось недовольство, однако она была бы плохой королевой, если бы не умела держать себя в руках.

– Зачем вы выгнали фрейлин, ваше величество? – спросила она.

– Разве я выгнал их? – поинтересовался король, присаживаясь. – Мне всего лишь хочется побеседовать с вами наедине, потому что все наши разговоры в итоге напоминают дуэль. Зачем давать повод для сплетен?

– А сейчас вы его не дали? – Тильда вернулась на диванчик. – Девушки решат, что мы с вами в ссоре.

– Главное, чтобы этого не решил я сам, – ответил король. – Видите ли, ваше величество, по столице упорно ходят слухи, что между нами не все так гладко. Как вы думаете, почему?

– Откуда мне знать, ваше величество? – спросил королева.

– Это ведь вы настойчиво избегаете моего общества. Я вас почти не вижу, вы не скрываете недовольства, когда я появляюсь.

– Вы неправы!

– Перебиваете, – хмыкнул Фран. – Портные докладывают, что вы так и не определились с платьем для ежегодного маскарада. А до него остались считанные дни. Чем вы это объясните, ваше величество?

Тильда молчала, поджав губы.

– Мне не хочется танцевать, – наконец, проговорила она.

– А разве речь шла о танцах? О, нет. Мы говорим о празднике, на котором будут приглашенные из разных стран. И они должны убедиться, что мы с вами нежно любим друг друга, а слухи – вздор. Надеюсь, я изъясняюсь достаточно ясно?

– Да.

Королева склонила голову. Теперь она выглядела не недовольной, а равнодушной. Наверное, зря он ей потакал. Надо было сразу обозначить, что ей придется слушаться, а не терпеть девичьи капризы. Но нет, пожалел. Приходится расплачиваться. Нервами, временем,