Сласти, страсти и тайны королевского двора - Тиро Томое

class="p1">— Догадалась, — удовлетворённо протянула Нуна, внимательно вглядываясь в мою расстроенную физиономию, — на блинах твоя подружка валилась. На тех самых блинах, которые с закрытыми глазами с семи лет пачками шлёпает. Обе вы… хороши. Стоите, друг за друга, горой, не понимая, что судьба и жизнь рано или поздно вас всё равно разъединит. Не сейчас, так после отбора. Ты-то в Трилло останешься, а Кьяре прямой путь на королевскую кухню. Ты бы поговорила с ней. Объяснила, что сможешь. Я ведь хитрость задумала, — вдруг призналась Нуна, опираясь локтем на стол и подпирая щёку ладонью, — только вот как вышло-то.

— Хитрость? Нуна, заготовки для королевского бракосочетания это финальный экзамен?! Джем из ногэроли! – ахнула я.

Нуна грустно кивнула.

— Ты только подружке своей не говори. А то ведь знаешь её. Тем более, всё равно ничего не получилось. Судьба, что ли такая? – обречённо проговорила Нуна, тяжело вздыхая, — ладно, девонька, иди домой. Отдохни сегодня. И постарайся по дороге не нарваться на йоментри нашего. Чует моя душенька, что этот беловолосый клещом в тебя вцепился. Понять бы, зачем.

Глава 23

Глава 23

С пустыми руками Нуна меня не отпустила. Как обычно впрочем. Велела зайти на кухню, с которой кормились все воспитанницы и персонал, и забрать корзинку для Исайи. Корзинку я забрала, но возвращаться назад, чтобы воспользоваться лазом в заборе мне уже было лениво.

Обменявшись коротким приветствием с привратником Абри и погладив сторожевого пса – вислоухого Сну – по голове, я вышла через главный вход. Вышла только затем, чтобы тут же нырнуть в густую поросль розовых кустов.

Буквально в пяти метрах от входа, на оживлённом тротуаре вели беседу Малена и Витольд! У ног кокетливо улыбающейся Малены стояла корзина, битком набитая белыми скатертями, которые не далее, как вчера я самолично относила в прачечную. На ручке корзины даже свежий номерок висел – яркая ленточка с огромными чёрными цифрами.

Прачечная была и у нас, в Медовом доме, но перед важными событиями Нуна отдавала скатерти в волшебные руки Чани. Сухонькая женщина неопределённого возраста умела так отстирать и накрахмалить скатерти, что они становились безупречными. Причём делала это за короткий срок. Ну, а что – бытовая магия она такая! Жаль, что редкая, как и любой другой магический дар.

Счастливая до невозможности Малена поигрывала густой косой, перекинутой через плечо, призывно блестела глазами, сверкала белоснежными ровными зубками. И смеялась, как звонкий колокольчик. Даже сквозь шум толпы и грохот проезжающих по дороге экипажей, я слышала этот счастливый смех.

Лица Витольда я не видела. Спиной он ко мне стоял, засунув руки в карманы и отставив полусогнутую ногу чуть в сторону. Была эта спина торжественно-восторженной. Думаю, молодые люди всё решили между собой. Уж больно радостно выглядела Малена и очень уж гордо стоял Витольд.

— Вот и славненько! Вот и порешали всё! – решила я, подхватывая корзинку с гостинцем.

Очень мне не нравилось меланхоличное состояние старого друга. Раз всё наладилось, то вскоре на лице Витольда снова заиграет проказливая улыбка, в словах появятся колючки и насмешки. В общем, вернётся мой друг на землю из своих садов страдания. А мне другого и не надо!

Настроение сразу улучшилось. Даже мысли о Кьяре и йоментри немного посветлели. Я удовлетворённо вздохнула. Давненько у меня не было выходных, всё работа-учёба-работа. Вечное колесо жизни! Вдруг страшно захотелось порадовать Исайю вкусным ужином, чтобы раскрасить вечерок и добавить ему домашней душевности.

Что может быть лучше вкусного ужина, чтобы избавиться от чёрной полосы?! Верно, только ужин в хорошей компании!

Раскорячившись в позе бегущего краба и приседая на ходу, я бочком-бочком прокралась вдоль цветника, благо густые кусты росли чуть ли не по всему периметру забора, вынырнула у дальнего края.

— Ох! Всеотец хранитель! – шарахнулся от меня точильщик ножей, раскладывающий на столике свой немудрёный скарб, — ты чего, как мавка из канавы всё время выскакиваешь? Взрослая, а привычек не растеряла.

Не старый ещё, крепкий мужчина, одетый в холщовую рубашку и холщёвые же штаны, замахал на меня руками. Больше игриво, чем испуганно.

— Дядь Скит, — засмеялась я, низко кланяясь закадычному другу папаши, — доброго денёчка!

— И тебе, Летта! – хмыкнул Скит, заправляя большие пальцы за край кожаного пояса, — чего крадёшься? Неуж простые пути тебе заказаны?

— Да так, — уклончиво ответила я, — заходите сегодня к нам. На ужин планируется уха и расстегаи из форели.

Скит причмокнул губами, сразу позабыв про мою выходку.

— Зайду. Отчего не зайти, коль в гости приглашают. Да и кто в здравом уме от твоих пушистых расстегаев откажется? – прищурился Скит, вкрадчиво добавляя, — а вишнёвое варенье будет?

Ну, вот. И этот про варенье. Что их всех сегодня надирает?! Яркое солнце, секунду назад заливавшее улицу, чуть померкло. Следом и настроение немного упало.

— Непременно! – сохраняя лицо кивнула я, — для вас расстараюсь, дядь Скит. А вы мне ножи поточите уж, а то совсем затупились. Никто кроме вас с ними справиться не в состоянии, — хитро улыбнулась я.

— Ай, льстивая зараза! – хохотнул Скит, снова принимаясь за раскладку точильных камней, — да поточу, конечно. Ну, до вечера, Летта!

— Ага!

Я махнула рукой, прощаясь, и резво помчалась по тротуару. Из-за Малены и Витольда пришлось делать приличный крюк, чтобы добраться до дома, но зато появилась возможность зайти на базарчик за свежей зеленью и рыбой.

Выходя с базарчика, гружённая теперь уже двумя корзинками, я поняла, что солнце померкло не после слов Скита, а потому что тучки набежали и сейчас перекрыли почти половину неба. Медленно наваливалась духота. Вдалеке уже порыкивал гром. Пока ещё тихий, но уже устрашающий и обещающий знатную грозу.

***

Нуна любит повторять, что тесто на расстегаи требует любви и заботы. Впрочем, она так о любом тесте говорит. Зато в голове навеки застревает формула: ласка-внимание-спокойствие-тщательно вымесить! А, да и всех непричастных вон из кухни, чтобы не топали и не мешали тесту созревать, потому что нежное оно и пугливое.

Я улыбалась своим мыслям, а руки привычно делали дело. В теплом молоке растворяли палочку живых дрожжей (а других здесь и не было), вливали отдельно взболтанные до однородности яйца, добавляли столовую ложку сахару и чайную ложку соли, а потом медленно всыпали просеянную белую муку. Нежно замешивали тесто, потом вмешивали мягкое сливочное масло кусочками. А после вымешивали и