Развод с драконом, или Гиблое поместье попаданки - Зена Тирс
Я должен лучше спрятать Меделин от Эдуарда — очень не понравился мне его взгляд.
Мы сели в карету, и я, наконец, расслабил пуговицы на вороте мундира.
— Милый, а почему ты не стал ставить брачные метки? — скуксилась Меделин.
— Тебе что, не нравится твой брачный браслет? — бросил на неё тяжёлый взгляд.
Браслет толще, чем у обеих моих прежних жён вместе взятых, — и всё ей мало.
— О, браслет шикарен, спасибо, милый! Но у Аннет была метка, и я тоже хочу, ведь я рожу тебе ребёнка, — надула губы жена.
— Роди сперва, ты много болтаешь, Меделин. С этого дня будешь сидеть в замке под присмотром до самых родов и беречь моего сына. Охрану утрою.
На мои слова про усиление безопасности, она только облегчённо вздохнула, словно защита ей действительно от чего-то требовалась.
— Ничего не хочешь мне сказать? — прищурился я, пристально поглядев на неё.
30
— Только то, что обожаю тебя, милый, — мурлыкнула Меделин и очаровательно улыбнулась.
Твои улыбки не вызывают во мне ничего, Меделин. Вообще, ни-че-го. Та ночь… Тёмная, тоскливая… Подруга дочери в моём доме… Я уставший, как демон, наткнулся на неё в коридоре. Пара бокалов вина, чтобы расслабиться. Я никогда не трахался на стороне, у меня была Аннет. Но я так сильно отчаялся — и отпустил себя. И вот спустя полтора месяца веду к алтарю другую и надеваю ей брачный браслет.
Меделин носит моего сына.
Драконий бог смиловался надо мной?
МОЙ сын. Он сильный дракон — проверки это подтвердили. А то, что зверь молчит… он ранен, яд отравил нюх.
Я положил ладонь на живот жены. Сынок, я тебя очень жду. Я уже купил для тебя деревянный меч и маленькую лошадку в колыбельку.
Но когда наступила ночь, и замок стих, я, словно зверь в клетке, стал мерить шагами кабинет, страдая больной тоской по Аннет. Как увидел её умирающей в постели, всё внутри перевернулось. Вошла в душу, вросла ласточка. Я хотел её безумно, как зверь хочет самку. Просто не знал, куда себя деть. И волновался за неё страшно: хрупкая, беспомощная, без денег и вещей. Как она там? Она же не взяла ничего у меня. Ничего. Ушла, словно умерла.
А если что-то случилось?
Если с ней, твою мать, что-то случилось⁈ Я места себе не находил. Сердце не выдерживало, бухало в груди с натугой. С дня побега я каждый час службу охраны спрашивал, есть ли новости. Днём работал, вгрызался в дела, чтобы не думать, а по ночам оставался наедине с собой и… выл.
Демоны, если с ней произойдёт то же, что и с Летицией, я же не переживу. МОЯ! МОЯ Ласточка! Рвёт меня всего на части, как ни из-за одной женщины прежде.
Хотя и Летицию я очень любил, но её выбрал себе человек. А Аннет со всем животным нетерпением желал мой зверь. И отпускать её был не готов.
Нужно переключить мысли.
Я бросил взгляд на портрет дочери на рабочем столе, и немного успокоился. Вот что важно — семья, дочка, жена, сын, а не сбежавшая дура.
Как всё-таки Элена похожа на свою мать…
Моя первая жена. На свою голову ты влюбилась в моего непутёвого брата, и в итоге всё сложилось слишком плохо для тебя.
Мы ведь поженились по взаимному желанию, и всё шло хорошо, пока однажды её не трахнул Эдуард.
Летиция повинилась, заплакала, попросила её простить и принять, тем более что она ждала ребёнка, и кто отец, она не знала, а Эдуард завёл новых любовниц. Я принял её. А вот ребёнок, к сожалению, оказался не моим. Зверь чувствовал чужое потомство. Но я об этом Летиции не сказал, она и без того слишком сильно страдала за свой проступок. Для Эдуарда я уже самолично вырыл могилу и собрался с войском в его земли, чтобы казнить предателя. Но Летиция бросалась в ноги и чуть ли не до истерики молила, чтобы я его пощадил. У неё даже почти не случился выкидыш, и я остановился, пожалел дуру. Сослал Эдуарда служить в самый дальний конец страны.
Я думал, всё, жизнь наладилась, старался для жены, заваливал драгоценностями, был нежным. Но она увядала с каждым днём. От прежней Летиции не осталось ни лучащегося взгляда, ни улыбки. И вот однажды, вернувшись из военного похода раньше на неделю, чем писал жене в письмах, я услышал детский плач из спальни и звуки отъезжающей кареты со двора.
— Тихо, маленькая, не кричи, — проговорил, взгляднув на годовалого ребёнка на руки. Брошенная крошка жалобно пищала в кроватке.
Пока я пытался выяснить у слуг, куда уехала жена, и звал няню, наткнулся на записку, которую Летиция оставила на столе.
«Прости Рейгард. Я тебя всегда ценила и уважала. Я рыдала, когда ты простил меня за Эдуарда, и пыталась быть для тебя хорошей женой, но я не смогла справиться с зовом сердца. Я люблю другого и умру, если останусь с тобой. Мы с Эдуардом задумали побег. Прости нас обоих. Я верю, что ты ещё обязательно встретишь свою пару, и она будет любить тебя так, как ты заслуживаешь. Позаботься о нашей дочери и прости меня, мой дорогой».
А то, что случилось потом, навсегда расчеркало наши жизни: мою, её и маленькой Элены.
Меделин
Шаги Рейгарда за дверью покоев стихли, он проводил меня спать и ушёл. Моё бешено бьющееся сердце успокоилось. Как же я боялась его, этого жестокого зверя с тяжёлым угнетающим взглядом, под которым всё нутро съёживалось до размеров букашки. Он ведь задушит меня, как свою первую жену, если узнает правду… Сегодня я снова чуть не прокололась, выдала слишком много эмоций, когда он заговорил об охране. Без охраны я не выходила НИКУДА, и усилить её, конечно, не помешало бы.
Я не хотела всего этого, но разве же у меня был выбор? Мне его не оставили! И я рискнула всем…
Я приехала из далёкой провинции, подружилась с дочерью короля, и уже оказавшись вхожей в замок короля, я трясла магистра Кастора, пока он не подтвердил,
