Тетушка против - Тата Алатова
И вот — Пруденс Робинсон рядом с утра и до вечера, изо дня в день. Компаньонка по поиску сокровищ, которых скорее всего не существовало на самом деле. И, положа руку на сердце, следовало признать: если ты собираешься лазить по темным склепам, а из подвала на свет выбирается мертвая служанка, то лучше пережить это все рука об руку с выносливым солдатом, нежели с одухотворенной и изнеженной красавицей.
Рауль прекрасно выспался несмотря на то, что диван в будуаре Жанны не стал с позапрошлой ночи удобнее. Глэдис Дюран больше не тревожила его покой, за что сегодня он был особо расположен к Пруденс. Если бы у него были лишние деньги, он бы выдал ей щедрое вознаграждение, но мог только помочь с подносом, уворачиваясь от сердитых взглядов.
К чести его сестер, они не проронили ни слова, пока он, как неумелая горничная, расставлял по столу тарелки с омлетом и булочками. Пруденс меж тем снова отправилась на кухню и вернулась оттуда с невероятной роскошью — горячим шоколадом и конфитюром. Давненько семейство Флери не получало настолько роскошного завтрака.
— Боже мой, — простонала Соланж, восхищенная. Совершенно забыв про опостылевшие яйца, она сразу потянулась к чашке, исходящей паром.
— Где вы раздобыли шоколад? — спросила Жанна, которая распоряжалась остатками денег их семьи и вряд ли выделяла средства на такие излишества.
— Практичная хозяйка всегда найдет, что поставить на стол, — спокойно ответила Пруденс.
— Это невероятно! — воскликнула Соланж, попробовав. — Как вы добились сочетания благородной горечи и сладкой пряности? А эти дымные нотки? Очень экзотично!
— Тайный рецепт монашеского ордена, который мой отец с риском для жизни раздобыл за морем, — с будто бы затаенной иронией, которую, наверное, уловил только Рауль, отозвалась Пруденс. Соланж приняла ее ответ за чистую монету и закатила глаза, демонстрируя полный восторг, а Жанна сделала глоток шоколада с настороженной недоверчивостью, будто ожидая подвоха. Однако выражение ее лица очень быстро сменилось на одобрительное.
Сестры приступили к завтраку, а Рауль так и стоял с пустым подносом, не решаясь сесть в присутствии Пруденс. Он чувствовал себя невероятным остолопом и, конечно, помнил об их договоренностях не раскрывать ее подлинной личности, но не мог ничего с собой поделать.
— Пруденс, — будто издалека услышал он собственный голос, — позавтракайте с нами, пожалуйста, — после чего его тело, безо всякой поддержки разума, вышло в коридор, а рот крикнул: — Мюзетта, еще один прибор!
Вернувшись обратно, он увидел три женских лица, обращенных к нему с совершенно разными выражениями. Соланж излучала проказливое любопытство, Жанна — привычную усталость от эксцентричности ее родни, Пруденс — насмешку. Она неспешно обошла стол, уселась подальше ото всех и дождалась, пока Мюзетта с грохотом обронила перед ней тарелку. Нет, что-то надо делать с прислугой, подумал Рауль, старуха с каждым днем становится все несноснее. Ах, если бы у него был хоть какой-то доход!
Едва за служанкой закрылась дверь, как Пруденс произнесла:
— В ваших подвалах покоится маленькое состояние.
— Что? — резко переспросила Жанна, а Соланж со звоном обронила ложечку.
— Состояние? — пискнула она.
— Маленькое, — веско повторила Пруденс. — А именно — тридцать семь бочонков отличного крепленого сладкого вина.
— И сколько, по-вашему, удастся за это выручить? — быстро спросила Жанна.
— По пятьсот золотых за бочонок, если продавать один-два в год, и я почти уверена, что можно продать все сразу герцогу по триста пятьдесят за бочонок.
— Это же почти тринадцать тысяч, — с невероятной скоростью сосчитала Соланж и вскочила на ноги, не в силах сохранять неподвижность. — Мы же сможем снять приличный особняк в Арлане, и обновить гардероб, и новый выезд… Мы можем вернуться в свет!
— На полгода? — хмыкнул Рауль, нисколько не впечатленный. Эта сумма была крохотной каплей в огромном море потребностей семьи Флери, и годовой доход Жозефины, составляющий шестьдесят тысяч золотых, казался ему куда заманчивее.
— А хоть бы и на полгода, — воодушевилась Соланж. — Нам ведь всего-то и надо, что продержаться до твоей женитьбы, а дальше и тревожиться не о чем.
Рауль, огорченный этой бестактностью, взглянул на Пруденс, но она невозмутимо намазывала конфитюр на булочку и не обращала на них никакого внимания.
— Прежде всего, — подала голос как обычно трезвомыслящая Жанна, — надо эту сделку с его сиятельством заключить. Пруденс, вы уверены, что вино достойное? Вы разбираетесь в этом вопросе?
— Как и любой человек, который управляет приличным домом, — пожала плечами она. — Я распоряжусь, чтобы вам подали мускат на пробу.
— Хорошо. И мы завтра же отправимся в Арлан, правда, Рауль?
— Нет, — ответил он, — я все еще привязан к этому замку.
— Ради бога, — возразила взволнованная Соланж, чье воображение уже унесло ее в жизнь, полную балов и красивых нарядов. — Что за глупость — торчать тут безвылазно! Эта гадкая тетушка даже не узнает о твоей отлучке.
— Речь идет всего лишь о моей чести, — вспыхнул Рауль.
— Жанна, да скажи ты ему!
— Наш брат прав, — рассудила старшая сестра. — Нельзя рисковать женитьбой на шахте, полной кристаллов, из-за жалких бочек с вином.
— Значит, мы поедем к герцогу с тобой вдвоем, Жанна, — немедленно нашла выход Соланж.
— Ничего подобного, — отрезала та. — Это же совершенно неприлично. Чтобы наносить визиты мужчинам, нужно быть вдовами!
— Так что же, следует закопать какого-нибудь бедолагу, лишь бы ты не навлекла на себя осуждение замшелых кумушек? Меня ждет роскошный зимний сезон, во время которого я обязательно сделаю блестящую партию. Так что припрячь-ка ты, моя дорогая, бесполезную фамильную гордость Флери и вели Жану закладывать экипаж!
— Рауль, да скажи ты ей!
Он не сразу понял, чего ждет от него Жанна, так как засмотрелся на неторопливо завтракующую Пруденс. В ее движениях не было суеты, она принимала пищу основательно и спокойно, как человек, который знает, что ему предстоит долгий день.
— Что?.. — рассеянно переспросил Рауль.
— Эта девчонка собралась вести дела с герцогом, как обычная торговка!
— Соланж имеет право устроить свою судьбу.
— Нам ни к чему выставлять себя на посмешище, ведь твоя женитьба поможет поправить положение.
Ее слепая готовность продать Рауля подороже казалась унизительной, и он сделал несколько глотков горького шоколада, чтобы не позволить обиде завладеть его сердцем.
Самоуважения, вот чего не хватало в подобном раскладе.
— Пруденс, вы ведь служили в доме виконтессы Леклер и что-то понимаете в хорошем тоне, — воззвала Жанна к новому союзнику.
— Нет ничего зазорного в желании заработать, — твердо ответила она. — Куда более жалко рассчитывать на состояние невесты, которое вам не принадлежит.
— Да как вы смеете!
— Вы сами спросили моего мнения, — хладнокровно указала Пруденс.
— Я поеду к герцогу, пусть
