Остров Роз - Хезер Б. Мур
На смертном одре отец взял с него клятву: найти жену. И велел непременно выбрать женщину из рода Роз, чтобы сохранить чистоту крови. Это требование сузило круг поисков почти до нуля — ведь только у троюродного брата отца, Креста Роза, были взрослые дочери. Две дочери.
Мосс отправил письмо — и вскоре получил быстрый, благосклонный ответ. Вместе с согласием ему прислали миниатюрный портрет Фелиции и контракт. Мосс подписал бумаги под неусыпным взором своей матери. А та позаботилась о том, чтобы портрет был переписан в полный рост. Так появился этот величественный образ, перед которым он теперь стоял. Сегодня вечером, когда солнце коснётся горизонта, он произнесёт клятвы: в горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности.
— Почему ты грустишь? — раздался женский голос.
Мосс обернулся. Его мать вошла в зал, каблуки отстукивали по мраморному полу мерный ритм. Она остановилась рядом, гордо вскинув подбородок, и посмотрела на портрет будущей невестки.
— Только подумай, — протянула она с торжественной сладостью. — Завтра утром в это же время ты будешь женатым человеком.
Он промолчал.
— Тогда никто не сможет отобрать у тебя остров, — продолжала мать, словно молчание её не смущало. — Твой титул будет закреплён навеки.
Ему хотелось рассмеяться. Титул никогда не был в безопасности. С момента объявления помолвки на его жизнь покушались трижды. Двоих убийц поймали и казнили, но они так и не назвали нанимателя. Третий исчез, словно растворился в воздухе.
Мосс сглотнул горечь, подкатившую к горлу.
— Ваша светлость, Ваша светлость... — донёсся мягкий голос из дальнего конца зала.
Моссу не нужно было оборачиваться, чтобы узнать Бурбона. Его медовые речи и учтивость приводили мать в восхищение, но сам Мосс был уверен: этот человек не глубже весенней лужицы.
Его мать резко повернулась.
— Бурбон, подбодри моего сына. Сегодня ведь его свадьба.
— Разумеется, — сказал тот, легко ступая по мраморному полу. Сапоги шлёпали противно, не скрываясь под напускной грацией.
Он подошёл ближе, отвесил глубокий поклон — столь театральный, что глаза матери загорелись от восторга. По крайней мере, кто-то здесь умел радоваться.
— А каково ваше настроение, леди Альба? — спросил Бурбон и поклонился снова, не менее вычурно.
Мосс с трудом удержался от усмешки. Помпезность элиты всегда раздражала его. Зачем все эти маски, если искренность куда ценнее?
— Я счастлива так же, как и мой сын, — проворковала мать, протягивая руку. Бурбон почтительно коснулся её губами.
Затем он выпрямился и перевёл взгляд на портрет белокурой красавицы.
— А это кто?
— Его невеста, конечно, — хихикнула мать. — Я слышала, её платье будет украшено свежими белыми розами.
Мосс понятия не имел, откуда она это узнала.
— Очаровательно, — сказал Бурбон с привычной готовностью льстить могущественной женщине острова. Но вскоре эта власть принадлежала будет не матери, а новой жене.
— Я никогда не думала, что этот день настанет, — продолжала мать. — Представьте, мой собственный сын станет мужем.
— Вы воспитали его достойно, миледи, — промурлыкал Бурбон голосом сладким, как патока.
— Вы мне льстите.
— Если истина звучит как лесть, пусть будет так, — усмехнулся он.
Мосс хотел выкрикнуть: «Уходите! Дайте мне тишины!»
Но мать щёлкнула пальцами.
— Точно! Мы должны найти розу для его пиджака. Она должна соответствовать прекрасному платью невесты.
Мосс даже не взглянул на Бурбона, но ясно ощутил его улыбку — широкую, как само его лицо.
— Позвольте мне проводить вас в сад, миледи, — предложил Бурбон.
И они ушли вдвоём, обсуждая свадебный банкет и знатных гостей, которые прибудут вечером.
Наконец-то Мосс остался один в желанной тишине.
Да, мать была права: завтра он будет женат. Но сегодня утром ему доставили новое письмо с угрозой. Там говорилось, что он не доживёт до рассвета.
Глава 3
Первым очнулся отец.
— Что?! — рявкнул он, и лицо налилось кровью. — Что значит «сбежала»?
— Жених — Луи-Филипп, — произнесла мать, словно с отвращением пробуя его имя.
Корнелия отвечала на их вопросы торопливо, сердце гулко билось, а внутри всё стягивалось в болезненный узел.
Отец метался по комнате, сыпал проклятиями, мать выбежала в слезах, желая своими глазами убедиться. Спустя четверть часа она вернулась и бросилась к мужу, плача:
— Она и вправду исчезла, Крест! Я опросила всех. Пропали две лошади, а вместе с ними — все вещи Луи-Филиппа.
Отец уставился на жену. Его лицо стало опасно багровым, словно ещё миг — и удар свалит его.
— Как давно? — выдохнул он, повернувшись к Корнелии.
Ей тоже хотелось исчезнуть. Но пришлось ответить:
— В записке она просила меня молчать до полудня. Чтобы никто не мог помешать.
Глаза отца округлились, мать ахнула.
— Значит, дело сделано, — произнёс он стальным тоном. — Даже если вернётся и станет умолять о прощении, для нас она больше не дочь.
Мать зарыдала.
— А ты, — процедил отец, указывая на Корнелию. — Сохранив её тайну, ты тоже повинна в этом злодеянии.
Слова его были несправедливы, но бесспорно правдивы. Вина тяжким грузом давила на Корнелию.
— Ты всё исправишь, — продолжал он, и его голубые глаза стали холодными, как лёд. — Сегодня же наденешь светлый парик и вуаль и выйдешь замуж за лорда острова Роз.
— Нет! — дыхание сбилось. — Я не могу заменить сестру... Что будет, когда всё раскроется? Я не могу на это пойти.
Мать долго молчала. Потом шагнула к дочери, схватила её за руки и пронзительно прошептала:
— Ты должна! Обвязана занять место сестры! Под вуалью никто ничего не заметит. Увидят белокурые волосы, свадебное платье — и поверят.
Корнелию скрутило от страха.
— А как... как насчёт брачной ночи? — её голос сорвался на шёпот и ноги подкашивались. — На ложе...
— Задуй свечи, — глаза матери сверкнули безумным блеском. — Раздели с мужем ложе. А утром будет поздно. Брак заключён и свершён. Никто его не расторгнет.
Корнелия вырвалась из её рук.
— Он обвинит меня в предательстве, — с отчаянием сказала она. — В худшем. Вы готовы отправить собственную дочь на гильотину?
Родители переглянулись — и в их взгляде не было жалости лишь холодный расчёт.
— Откуда он узнает? — холодно произнёс отец, приблизившись. — Лорд видел лишь миниатюру Фелиции. Никогда её саму.
