Заслуженная пышка для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш
— До ринга — десять минут! — объявила она, когда я наносила последний штрих.
Спарта побежала за ширму переодеваться. Я — нырнула за ней. Быстро. Ловко. Как хирург на операции. Нанесла клей для груди — чтобы та не разбрелась в разные стороны при беге, как это бывает, если ты без бюстгальтера или корсета.
— Не сутулься! — наставляла я, рассматривая фисташковое платье. — Поняла? Не сутулься! Не надо казаться ниже. У тебя отличный рост. — Да, но я же высокая, — слышался виноватый голос Спарты. — Мне кажется, что слишком… — Посмотри на генерала! — сказала я. — Вот такой мужчина тебе нужен! А гномов пусть разбирают остальные!
Мы только стали выходить из шатра — как я заметила лёгкую хромоту.
— Что?! — закашлялась я, видя, как Спарта остановилась и стушевалась. — Ты натёрла? Ты что, от Симбы заразилась? — Да, тёть Оль, — смутилась Спарта. — Я не знаю, как так получилось… Честно… А если я буду босиком? Босиком ведь тоже можно?
Всё псу под хвост! Весь образ золотой принцессы с маленькой короной — в мусор. Босая принцесса — это смешно. Я схватила её за руку и бросилась обратно в шатёр, роясь в чемодане. Сейчас всё вокруг напоминало свалку! Вещи разбросаны. Флаконы открыты. Зеркало — в отпечатках пальцев. Клей — на полу. Надежда — на пределе.
Я отчаянно искала, как можно украсить образ! И чтобы с босыми ногами сочеталось. Миссия казалась невыполнимой!
— Теть Оль, а может… крылья? — предложила Мэри, доставая мои недоделанные крылья феи. Это была обычная проволока и старые чулки, которые обтягивали их. Вот почему я собираю все чулки! Мало ли, для чего они пригодятся!
Я схватила клей для грудей, выбежала на улицу, бросила крылья на траву, размазала по ним клей. Потом схватила мешок с блёстками — и стала щедро их посыпать. Золотые. Серебряные. С искорками. Теперь они сверкали на солнце, как крылья настоящей феи.
— Бери в руки блёстки, — приказала я Спарте, давая ей по горсти блёсток. — Когда будет стойка — раскинь руки и подбрось их. Пусть осыпаются! Ну, теперь у нас босые ноги — оправданы. Мы — королева фей.
— Две минуты до ринга! — объявила Симба.
Глава 34
Черт! Опаздываем! Я схватила ринговку, пристегнула Спарту, и мы бросились бежать. Сердце колотилось в груди, как безумный барабан, а дыхание сбивалось, но мы не сбавляли темп. В ринг мы влетели, словно два вихря, последними, но с решимостью, которая могла бы сдвинуть горы. Блёстки, прикрепленные к одежде Спарты, осыпались при нашем стремительном беге, оставляя за нами золотистый след, словно за нами летела магия, ускользающая и эфемерная.
Первый круг мы преодолели без происшествий, хотя внутри всё дрожало, как натянутая струна. Мы застыли в реверансе, последними среди участниц. Сердце всё ещё колотилось, как будто кто-то бил молотом по наковальне, а я сплёвывала прилетевшие в лицо блёстки, пытаясь найти глазами Эспону.
Мадам Пим, хозяйка пансиона «Прекрасные розы», расстаралась на славу. Эспона, её гордость и визитная карточка, была одета, как настоящая принцесса. Сверкающая золотая корона, браслеты на руках, ожерелье — она была похожа на драгоценный камень, готовый занять своё место на троне королевства. Хоть сейчас — принцу в жёны.
Лорд Басили давал оценку и описание каждой участнице, иногда останавливаясь, чтобы что-то рассмотреть получше. Его голос звучал, как холодный ветер, пронизывающий до костей.
— Неярко выражена талия… Узковатые бёдра… — его слова звучали, как приговор, и каждая участница, услышав их, напрягалась, как струна, готовая порваться.
Я чувствовала — скоро дойдут и до нас. И как пройдутся! Сразу видно, что главный судья уже подустал, от чего пребывает не в духе! Так и сыплет «очярами» направо и налево.
Наша соседка только что забрала своего «хорька», и мы уже заранее приготовились. Я видела, как лицо девушки исказилось от страха и отчаяния, а лорд Басили направился к нам.
Лорд Басили подошел к нам, глядя на Спарту с холодной пристальностью. Они были почти одного роста, но Спарта стояла ровно, как солдат перед инспекцией. Её терпение было безгранично, а улыбка — ровной и спокойной.
— Красивые глаза… Длинные ноги… Узкая талия… Высоковатый рост… Изящные кисти рук… Прямые, очень красивые ноги… Маленькая ступня… — его голос звучал, как приговор, но в то же время я чувствовала, как внутри меня разгорается огонь гордости за Спарту.
Я чувствовала, как от волнения пытаюсь проглотить своё сердце обратно.
Он вернулся к Эспоне, взмахнул рукой, и она побежала вместе с мадам Пим, делая круг по рингу.
Когда она вернулась на место, лорд Басили произнёс:
— Теперь — вы! — произнёс лорд, глядя на нас со Спартой.
«Чёрт! Выбирает! Между Спартой и Эспоной! Не может определиться!» — пронеслось у меня в голове, и я сорвалась с места вслед за Спартой. Блёстки летели мне в лицо, одна даже попала в глаз, но я не останавливалась. Опять блёстки летели мне в лицо. Одна даже попала в глаз. И тут — я увидела одним глазом… …как в последний момент, когда мы пробегали близко к участницам… …мадам Пим подставила подножку Спарте!
Глава 35
«Чёрт! Мы упадём!»
Это была последняя мысль, прежде чем Спарта — с грацией феи, с лёгкостью ветра, с дерзостью богини — просто перелетела через ногу мадам Пим. Не споткнулась. Не упала. Перелетела. Как будто у нее были крылья. А они были. Из чулок и блёсток. Но это не уменьшает величия ее блестящего прыжка.
Я ослабила ринговку, чтобы дать ей пространство для манёвра.
Это был прыжок! Нет — полёт! Она словно на мгновенье зависла в воздухе — как гимнастка на трапеции, как балерина в гран-па, как ангел перед падением. Выгнулась, словно всю жизнь только и делала, что прыгала через ноги нечестных конкуренток. Грациозно раскинула руки, словно танцует балет. И красиво, мягко, гордо приземлилась на дорожку, и мгновенно застыла в реверансе. Как будто ничего не произошло. Как будто это часть плана. И мы репетировали это последние два года! Не девочка, а чудо!
Нога мадам Пим тут же исчезла под пышной юбкой. Она не признала поражения. Она спрятала оружие. Но мы — видели.
Кто-то из зрителей тоже заметил выставленную ногу в черной туфле и громко начал возмущаться, говоря о том, что нога мадам Пим — это против правил.
Но мадам Пим заявила, что никакой ноги не было. Это — ветер, который просто приподнял ее юбку. И ничего в
