Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд - Элла Яковец
“А он мне сначала красивым показался, да?” – мелькнула мысль в голове.
– О, ещё как понимаю! – я гордо вскинула подбородок и одернула юбку. – Ты здесь самый главный, тебя все боятся. То есть, вас.
Даже не знаю, почему вдруг я так резко осмелела. Триггернуло что-то, как сказала бы моя многомудрая дочь. Тоска вообще в психологии шарит, не то что я.
На секундочку мелькнуло в голове сожаление, что я могу никогда не н увидеть.
Но очередной щипок Горбуна вернул меня к реальности. Он неловко рухнул на колени и попытался потащить меня следом. Дверная за плечо и косу.
– Только не ты, верно? – с непередаваемым высокомерием проговорил князь.
Голос у него был неплох. Звучный, сильный. Вот только от него по коже не бежали мурашки.
Вот странно, да?
Князь был однозначно, красив. Породистое лицо, суровый и внимательный взгляд холодных глаз, под бархатным камзолом цвета звёздной ночи угадывались крепкие мышцы. Широкие плечи, осанка такая, будто он позирует для календаря, посвященного мужской красоте.
И серебряные волосы ещё эти… Да, реально, образ прямо-таки незабываемый.
Если поставить рядом его и моего шерифа, то сложно однозначно сказать, кто из них объективно красивее.
Вот только от одной мысли о шерифе я плавлюсь, как парафиновая свечка, забытая в жару на солнечном крыльце.
А князь…
– Я не буду вставать на колени! – строптиво сказала я и сбросила с себя руки Горбуна. – Я извинилась за свою невнимательность, а больше я вам ничего не должна. И если вам кажется, что меня можно вот так просто взять, как вещь. То ты ошибаешься!
Я замолчала, дерзко глядя князю в глаза.
“Ты что творишь? – опомнился внутренний голос. – В смысле – не может взять? Да он дуболомам своим сейчас скомандует, и они прямо здесь тебя пристегнут к ближайшей… что это за деревянная штука?”
“Лошадей привязывать, наверное, – ответила я сама себе. – Там как раз корыто с водой…”
Князь смотрел на меня.
Горбун скулил что-то, копошась под ногами.
Прохожих резко стало меньше.
Княжеские стражники, если это были они, конечно, а не добровольная народная дружина, например, замерли в шаге от всей сцены. С тупым выражением преданности на лицах.
Страшно мне было?
О да!
Готова ли я была сейчас встать на колени и униженно попросить прощения?
Ни за что!
Да пусть хоть на куски меня режут, унижаться не стану!
– Строптивая служанка у тебя, Горбун, – сказал князь и громко неприятно расхохотался. – Плохо воспитываешь, значит!
– Ваша светлость, она совсем новенькая, – залепетал Горбун. – Сбежала с торга, ее только сегодня шериф доставил…
– Ах, шериф… – глаза князя полыхнули таким льдом, что я чуть инеем не покрылась. Ого, похоже, между князем и шерифом не все ладно…
Тут князь неуловимым движением метнулся к Горбуну. Ухватил его за ворот хламиды и резко поднял с колен на ноги.
– Неделю тебе даю, понял, барахольщик? – князь говорил прямо в лицо Горбуна. Как будто выплёвывал каждое слово.
– Да, ваша светлость… – едва слышно пролепетал Горбун.
Князь оттолкнул моего хозяина, и тот повалился на мостовую, как мешок.
Группа мальчишек, следившая за всем этим представлением с безопасного расстояния, разразилась противным обидным хохотом.
Князь отвернулся и зашагал прочь от нас. Бросив на меня предварительно оценивающий и недобрый взгляд. Под ним хотелось сжаться, спрятаться и не отсвечивать. Но моей строптивости всё ещё было достаточно, так что глаза я не отвела. И только ещё сильнее выпрямила спину.
Только потом подумала, что это движение с моими нынешними формами смотрится даже неприлично.
Стражники пристроились с двух сторон от князя, и вся процессия удалилась.
Вредные мальчишки засвистели и принялись швырять в Горбуна разный мусор.
– Барахольщик! Барахольщик!
Кусок кирпича очень неудачно попал Горбун в лоб как раз в тот момент, когда он поднимался. И он снова плюхнулся на задницу.
“Ах вы, засранцы мелкие!” – зло подумала я. Подхватила с мостовой горсть мелких камешков и швырнула в сторону мальчишек.
Мне показалось, что я как будто по наитию действовала. Да, я злилась, меня всегда бесили вот такие вот гаденыши, с безопасного расстояния нападающие на слабых и немощных.
И даже опять мелькнуло в мыслях как заклинание “пожалуйста-пожалуйста!”
И я не очень поняла, что именно произошло. Мелкие камешки полетели в сторону мальчишек. Под их противный хохот. И вдруг мелкие хулиганы заголосили на все лады и принялись хлопать себя по разным частям тела и отмахиваться. Будто на них напала стая ос.
Пара секунд, и улица опустела. Кроме меня и постанывающего Горбуна, никого не осталось.
Он пытался подняться, но получалось это у него плохо.
Я бросилась ему на помощь.
– Давайте руку, хозяин, – я крепко сжала его узловатые пальцы обеими своими изящными ручками и потянула.
Поднять Горбуна у меня получилось неожиданно легко. Будто весит он на самом деле гораздо меньше, чем кажется.
– Эх, Клепа, ну и натворила ты дел, – наградив меня длинным непонятным взглядом, сказал Горбун.
– А что я должна была делать, по-твоему? – внутри снова закипела ярость. Ох, как же я ненавидела таких вот судаков, вроде этого князя! Для которых беспомощность и слабость девчонки – это повод ей походя воспользоваться!
– Он же князь! – воскликнул Горбун. – Ты что, не понимаешь, что он может с нами сделать, если ты…
– Я понимаю, что если такому фанфарону не дать отпор, то будет ещё хуже! – вздохнула я.
– Ладно, сделанного не воротишь, – горько усмехнулся Горбун. – Впрягайся в телегу, нам до заката нужно успеть домой вернуться.
Я послушно подхватила оглобли. И только потом внимательно посмотрела вокруг.
– Слушай, хозяин, – сказала я. – Князь вышел вот из этой двери. Выскочил так быстро, что я его даже заметить не успела. А что он вообще тут делал? То для
него улицы перекрывают, а то он практически в одиночку разгуливает…
И что мне теперь делать со своей одаренностью?
– А ты что это так раззадорилась? – окрысился на меня Горбун. – Твое-то какое дело? Ты что ли будешь князю указывать, где и как ходить?!
– Не злись, хозяин, – я потащила потяжелевшую тележку в сторону дома. – Мне просто любопытно. Всё-таки не каждый день целого князя с ног сбиваешь. Вот мне и интересно,
