Академия Аркан - Элис Кова
Когда Каэлис переворачивает последнюю карту, его движение замирает в воздухе. Мы оба едва успеваем уловить изображение на лицевой стороне, но его невозможно спутать — это приметная карта, известная каждому.
— Двойка Кубков, — произносит он. Его голос не дрожит, но когда глаза, переливающиеся всеми оттенками света Чаши, находят мои, я вижу в них целую бурю эмоций. Его губы сжимаются в жёсткую линию, будто он физически сдерживает угрозу, которую я практически слышу в его мыслях.
Двойка Кубков. Карта любви. Мужчина и женщина стоят лицом друг к другу, поднимая наполненные кубки. Их выражения — спокойные, но с ноткой тревоги и возбуждения. Губы приоткрыты, словно они замерли на вдохе. Вокруг их рук закручиваются ленты, связывая их вместе, поднимаясь вверх и образуя фигуру голубя.
Это карта судьбоносной встречи, нового союза, основанного на гармонии и равновесии. Карта влюблённости.
— Выбери одну карту, чтобы бросить в Чашу, — выбери, от какого будущего отказаться, — говорит Каэлис, отступая. Но наши взгляды по-прежнему сцеплены, как рога у баранов. Резко развернувшись, он уходит прочь, а я жду, чтобы сделать выбор, пока не увижу его высоко на трибунах. Его трудно не заметить. Как директор, он имеет свой собственный балкон.
С ним стоят трое преподавателей, и один из мужчин подходит к Каэлису. Широкоплечий, с тёмно-каштановыми волосами. Но глаза — ярко-зелёные, настолько, что выделяются даже на таком расстоянии, и они устремляются прямо на меня. Я чувствую, как от него исходит неодобрение — словно он уже знает, что я не та, за кого себя выдаю. Советник или приспешник? Вопрос, на который предстоит ответить моей будущей версии.
Я возвращаюсь к картам. Нет никаких сомнений, какую я выберу. Десятка Монет — это мои друзья и семья. Будущее, о котором я всегда мечтала. Пятёрка Мечей — это трудности… но борьба была частью моей жизни с самого начала. Я всегда переходила от одной битвы к другой, постоянно оглядываясь через плечо.
Мои пальцы замирают над Двойкой Кубков. Карта отношений. Я вновь смотрю на Каэлиса и чувствую тяжесть его взгляда.
— Я не твоя игрушка, — шепчу я. Он сказал, что любит вызовы. Что ж, я устрою ему один. Я покажу ему — и всей его академии — что не собираюсь быть тихой и покорной.
Студенты немедленно впадают в неистовство. Они потрясены и сбиты с толку. Никто не понимает, зачем добровольно отказываться от возможности выгодного союза. Особенно когда есть очевидный выбор — Пятёрка Мечей. Особенно когда ту, кто отвергает судьбоносную встречу, уже обручили с принцем.
Но сквозь их изумление я слышу нечто гораздо более показательное. Более предсказуемое. Веселье. Развлечение. Они готовы стать свидетелями того, что меня ждёт — и того, как я справлюсь с испытанием.
Мгновением пальцев я бросаю карту в ауру Чаши, словно бросаю вызов. Карта взрывается каскадом звёздной пыли и мерцающих серебряных искр.
Невидимая сила с яростью тянет меня, вцепляется в самую суть моей души, вытягивает магию из глубин. Из моих уст вырывается тихий вдох, и я остаюсь без воздуха. Меня шатает вперёд, каждая мышца дрожит. Будто свет внутри меня начинает угасать. Звезда, мерцавшая и вот теперь навсегда исчезнувшая. Утраченная.
Я хватаюсь за пьедестал, чтобы удержаться. Толпа неистовствует. Они знают, что будет дальше, и даже несмотря на то что я последняя из почти четырёх десятков претендентов… они хотят большего. Они хотят великого финала.
Аура Чаши уже полностью окружила меня. Она придавливает, заставляет дышать поверхностно, сердце дрожит. Я закрываю глаза, но за веками лишь вспышки света и бессвязные видения. Я застряла между реальностью и будущим, которое должна разрушить. Ни здесь, ни там — ни в том, что есть, ни в том, что могло бы быть.
С каждым пульсом этих миров — сна, видения, будущего, реальности — я стараюсь сосредоточиться на единственной точке: на колоде, которую Каэлис оставил на пьедестале. Протянуть руку к картам требует титанических усилий. Но как только моя ладонь касается их, я с облегчением вздыхаю — я чувствую магию каждой чернильной карты в стопке. Арканист не может вызывать карты из незнакомой колоды. К счастью, чтобы узнать колоду, достаточно одного прикосновения.
— Те, кому сложнее всего на Фестивале, — говорила мне Арина, когда делилась своей историей при первой же возможности сбежать из академии, — это те, кто забывает схватить колоду заранее. Если тебе придётся тратить время на её поиски в мире будущего, ты обречена.
Кто бы знал, что тогда она готовила меня к моему собственному испытанию у Чаши. Надеюсь, сейчас она смотрит и гордится.
Я отталкиваюсь от пьедестала и засовываю колоду в карман. Аура Чаши усиливается. Она внутри меня и вокруг. Нет больше различия между ослепительными образами за закрытыми веками и светом, принимающим форму передо мной.
Поглощённая сиянием Чаши, я резко вдыхаю. Моргаю в последний раз — и, открыв глаза, обнаруживаю, что стою в ярко освещённом бальном зале.
Лицом к лицу с последним человеком, которого я хотела — или ожидала — когда-либо увидеть снова.
Глава 8
Я стою на краю танцпола в роскошном бальном зале. Я знаю это место. Хрустальные люстры свисают с потолка, как замерзшие капли дождя, пол из отполированного мрамора блестит под драгоценными туфлями гостей, кружащих в танце.
Клуб Искателей Судеб. Старейшее развлекательное заведение Города Затмения. Им управляют представители Клана Влюблённых, и только благодаря их влиянию здесь официально разрешено использовать карты.
Элита города кружится и смеётся, но их лица размыты, будто акварель, оставленная под дождём. Ничто не кажется настоящим. Всё зыбкое, как будто это место существует одновременно в прошлом и будущем, сливающихся в размытое настоящее. В последний раз я была в Клубе Искателей Судеб… по работе. И тогда я увидела…
Его.
Всё вокруг исчезает, остаётся только одна точка фокуса — его лицо. Глубокие, как небесный купол, сапфировые глаза по-прежнему такие же яркие. Чёткие скулы, ямочка на подбородке, чуть небритый подбородок. На нём идеально сидящий костюм, подчёркивающий мощную фигуру — тело, закалённое у кузнечного горна в семейной мастерской. Он работал там до того, как проснулась его магия, и он уехал в академию, незадолго до двадцатилетия.
— Клара? — Его голос — глубокий, до боли знакомый — прорезает мою отрешённость, как острие ножа. Будто это единственное настоящее в этом зыбком мире. Я хватаюсь за него, как за спасение.
— Лиам? — выдыхаю я. Только не здесь. Не сейчас. Не так…
— Это и правда ты? — Его волосы цвета мокрого песка стали длиннее, чем
