Почти полночь - Дж. С. Андрижески
Он определённо воспринял их как угрозу.
Более того, он знал, что у него не будет другого выбора, кроме как уступить перед этой угрозой, по крайней мере, на данный момент, даже зная, что он может верить в каждое её слово. Он также знал, что Сен-Мартен будет категорически отрицать это, если он открыто обвинит её в этой угрозе.
Она продолжала бы играть в эту игру, а он становился бы всё злее и злее, и это ни черта бы ему не дало. Он и так потратил слишком много времени на споры с этой самовлюблённой, склонной к манипуляциям нарциссисткой.
Она не собиралась ни в чём признаваться.
Она никогда не будет чувствовать себя виноватой за то, что сделала.
Она убедила себя, что спасла их всех от самих себя.
Она, вероятно, думала, что спасла даже Форреста Уокера, несмотря на то, что просто стояла там, пока Ч.Р.У. обезглавила его девушку и подругу прямо у него на глазах. Она, вероятно, решила, что Уокер тоже должен быть ей благодарен, после того как она осталась в стороне и позволила им отправить его в тюрьму без суда и следствия, где его, вероятно, пытали и морили бы голодом в течение нескольких недель.
Только на несколько недель, если ему повезёт, или на годы, а если нет, то, возможно, до самой смерти.
Ник слышал истории об этих камерах предварительного заключения. Брик и другие члены Белой Смерти рассказывали ему о том отвратительном, кошмарном дерьме, которое Ч.Р.У. часто творило с нелюдьми, видящими и вампирами. Для них Уокер вообще не был человеком.
Но говорить об этом Ларе Сен-Мартен было пустой тратой времени.
Ник позволил себе забыть, кем она была.
Он позволил себе забыть, что она никогда не перестанет командовать им из-за своей расовой принадлежности.
Она верила в это. Она на сто процентов верила в своё превосходство, так зачем ей вообще смотреть на вещи с точки зрения Ника?
— Где она? — наконец спросил Ник.
Это единственное, что оставалось спросить.
Глава 6. Королева сказала своё слово
Ник с трудом сдерживал свой голос, когда спрашивал Лару о своей жене.
Несмотря на это, директриса Архангела не ответила на его вопрос, по крайней мере, сначала.
Вместо этого она демонстративно уставилась в высокие окна своего пентхауса с выражением многострадальной матери, уставшей возиться со своим непослушным ребёнком.
— Где она? — спросил он снова, и его голос не дрогнул.
Сен-Мартен, наконец, посмотрела на него сверху вниз, стоя на небольшом возвышении в своей главной гостиной.
Конечно, это больше походило на приёмную, чем на настоящую гостиную.
Ник всегда рассматривал это помещение как современный тронный зал, очень продуманно спроектированный таким образом, с углублённой гостиной, из огромных окон которой открывался захватывающий дух вид на Центральный парк. Входная дверь квартиры и фойе вели прямо в эту нижнюю часть помещения, так что все гости стояли примерно на метр ниже приподнятого кольца, окружавшего заднюю часть.
В эту зону, в которой неизменно располагалась сама Сен-Мартен, можно было попасть только из более далёкой и уединённой части дома.
Лара довольно часто меняла мебель в этом помещении, но оно всегда напоминало позолоченный насест. Оттуда она, в переносном и буквальном смысле, смотрела сверху вниз на своих подопечных, гостей и сотрудников. На возвышении теперь стояла тёмно-зелёная кушетка с низким журнальным столиком, который, казалось, был сделан по большей части из органики, но основание и отделка были ярко-золотыми.
Однако она стояла, глядя сверху вниз на Ника, который, как и все хорошие вассалы, находился в глубине комнаты.
Возможно, она встала там просто для того, чтобы оказаться на несколько метров выше него.
Или, может быть, он просто раздражал её больше, чем большинство гостей.
— Фарлуччи ещё не связывался с тобой? — холодно спросила она.
— Просто ответь на вопрос, Лара, — он знал, что она терпеть не может, когда он называет её по имени. Вероятно, она ненавидела это всеми фибрами души, особенно когда он делал это таким фамильярным, раздражённым и снисходительным тоном. Это только усиливало желание Ника сделать это.
— Где Уинтер? — зарычал он. — Где дети? Куда, чёрт возьми, ты их теперь засунула? Или мне действительно запрещено это знать?
Она фыркнула, и на её лице отразилось раздражение.
— Они здесь, конечно же, — надменно ответила она.
— Здесь? — он пристально посмотрел на неё. — Здесь, где? Что это значит?
Она сердито посмотрела на него в ответ, но он заметил в её глазах отблеск нежелания, словно она сожалела о том, что вообще ему что-то рассказала.
Это заставило его подумать, что, по крайней мере, она, скорее всего, говорит правду.
— С этого момента вы все будете жить со мной, — сухо сообщила она, и в её словах всё ещё слышалось нежелание. — И прежде чем вы нелюбезно, но вполне предсказуемо пошлёте меня на х*й, детектив, вам, возможно, захочется подумать, а есть ли у вас какие-либо другие реальные альтернативы, кроме камеры Ч.Р.У., — она приподняла бровь. — В частности, любые варианты, которые позволили бы вам делить жильё с вашей, э-э-э… парой.
Последнее слово она произнесла с явным отвращением.
— Вы не можете вернуться в Северо-Восточную Охраняемую Зону, — добавила она чуть холоднее. — За вами и так следят всякий раз, когда вы находитесь за пределами одного из моих учреждений, и вас обязательно снова схватят, если вы попытаетесь покинуть Охраняемую Зону Нью-Йорка, учитывая всё, что произошло за последние несколько недель.
Она снова шмыгнула носом, запрокидывая голову и отбрасывая волосы назад.
— Многие представители расовых властей по-прежнему относятся к вам с подозрением, несмотря на смерть вашего двойника. Некоторые всё ещё думают, что вы, должно быть, работали с ним или, возможно, препятствовали расследованию изнутри. С этого момента Ч.Р.У. и их правоохранительный отдел, Поводок, будут особенно внимательно следить за вами. М.Р.Д. отменило приказ о круглосуточном наблюдении только тогда, когда я предложила позаботиться об этом вместо них и предоставлять им ежедневные отчёты и избранные видеоматериалы. Полиция Нью-Йорка больше не потерпит, чтобы вы жили за пределами отведённого вампирам жилья, как это было с мисс Джеймс. Они не допустят этого даже в пределах Нью-Йорка. Не без специального разрешения, которое может предоставить только такой человек, как я.
Ник снова хмыкнул, но ничего не сказал.
Взгляд Лары стал режущим как стекло.
— Прошли те дни, когда я могла полностью защитить вас от расовых властей, даже когда вы пребывали за пределами здания, находящегося под моим непосредственным контролем, детектив, — решительно заявила она.
Окончательность её слов нельзя было не заметить.
Ник почувствовал, что его
