Тёмной по Светлому, или Магия нас связала - Олеля Баянъ
– Я так понимаю, что у тебя есть идеи, как изменить методику обучения, – де ла Терн всё никак не хотел оставить меня одну. Он встал рядом, но на некотором расстоянии и не касался меня. Его внимание тоже привлекла потасовка на полигоне.
Теперь два лидера выясняли отношения. Преподаватель физподготовки пытался их разнять, но парни уже вошли в раж. Группа поделилась на два лагеря. Светлые болели за де ла Фирста, а тёмные – за Джерома.
– Джером Хардворт силён, – произнёс Грег. – Он же единственный сын Тарога Хардворта, одного из Тёмного Совета?
– Да, – скупо ответила я и пошла к выходу.
В этой стычке победит Майклар. Джерому нужно ещё знания подтянуть. Силы у него немерено, а вот силы воли для обучения маловато. Тратит энергию на шалости со своими друзьями, а не на тренировку и получение новых знаний.
Грегор не остановил меня. Я спиной чувствовала его тяжёлый взгляд, пока не скрылась за дверью. У меня оставалось время до ужина, чтобы успеть заварить свежее болеутоляющее зелье, как на подходе к этажу, выделенному для проживания тёмным, меня остановил тот самый Тарог Хардворт.
– Сортар с ума сошёл, раз послал тебя! – сразу же накинулся член Совета Тёмных, когда мы зашли в свободную комнату, отведённую под занятия на этаже в общежитии. – Можно подумать, что больше некому было ехать сюда.
– Некому, – я отодвинула стул от стола и неспеша села. Устала стоять. Колено начало ныть, а зелье уже закончилось.
– Собирай вещи и возвращайся, – приказал он. – Я вызову другого преподавателя. Калеке здесь не место. Тем более тебе.
– Тогда вы не получите ни одной пары со связующей магией.
Хардворт замер. Он нахмурился, а потом ударил ладонями по столу, за которым я сидела. В тёмных глазах некогда первого советника Тёмного Императора грянула молния. Он злился. Я впервые после ранения посмела перечить ему.
– Да кем ты себя возомнила, безродная…
– Сопля. Я знаю. Не утруждайтесь, – я откинулась на спинку стула. – Если вы отправите меня, то ваш сын не выживет за границей.
Под его эмоциями стол разлетелся в щепки. Мой стул отбросило назад. Я успела создать вокруг себя воздушную сферу, которая смягчила столкновение с другими предметами. Без предупреждения Тарог напал. В меня полетело с десяток смертоносных заклинаний. В комнате потемнело от концентрации тёмной магии.
Все атаки я отбила, не вставая со стула.
Тарог Хардворт замахнулся, чтобы ударить ещё одним заклятьем, но мои слова его остановили:
– Вы хотите, чтобы сущности сотворили с вашим сыном то, что сделали с вашей женой, матерью Джерома?
Отец моего ученика замер. Из его приоткрытого рта не вырвалось ни звука. Подбородок чуть дрожал. Застарелая боль утраты дала о себе знать.
Да, тёмные маги черпают силу в отрицательных эмоциях. Мы не боимся тлена и мрака, не гнушаемся некромантии, следуем своим эгоистическим интересам. Но даже нам не чужды понятия семьи, любви и верности. Наша магия граничит с миром смерти, вечным забвением, но именно эта близость делает тёмных самыми верными супругами.
В сердце резануло. Я сжала набалдашник трости и поднялась со стула.
– Это не угроза. Если я вам не отвечаю, то это не значит, что я забыла про своё боевое прошлое. Вашими усилиями про меня забыли все. Но у меня с памятью всё в порядке. Как и с силой. Я выжила за границей. Одна выжила, – я стукнула тростью и через мгновенье уже стояла перед советником, которого скрутило заклинание. Оно же блокировало его силу, поэтому не боясь удара, я прошептала ему на ухо: – Я тот самый напарник де ла Терна, если вы забыли.
Не оборачиваясь, я вышла из комнаты. Только когда я дошла до своей комнаты, отпустила заклинание, удерживающее Хардворта. Мести я не боялась. Он не тот человек, который будет бить исподтишка. Даже сейчас он высказал своё мнение мне прямо в лицо.
Я зашла в свою комнату, и сразу услышала скрипучее:
– Ну давай расскажи, как ты выжила одна за границей.
***
Я проснулся под пение птиц. Открыл глаза и увидел над собой бескрайнее небо. Сон сняло как рукой. Сразу выставил защитные барьеры, достал из резерва заготовленные боевые заклинания. Одновременно с этим резко поднялся и огляделся.
Выдохнул. Я находился на территории парка Светлой Академии в дальней его. Попытался вспомнить прошедшую ночь, но память не выдала ни одной картинки. Даже мысли никакой не возникло. Осмотрел себя. Не голый, а это уже радует. Не придётся пробираться мимо студентов под пологом невидимости. Среди них всегда найдутся те, кому захочется заглянуть под полог.
До меня донёсся сигнал к началу первого урока. Я помчался к академии. Пока бежал, ещё раз напряг мозги. Последнее, что я помнил, это Рин на полигоне. Она вымещала там всё то, что накопилось у неё за день, но по каким-то причинам не могла сразу высказаться.
Риндария Дорт была взрывной студенткой. За неоднократные нарушения она часто попадала на отработки, при этом умудрялась сохранять высокую успеваемость. Но сейчас Рин казалась более тихой. Словно её кто-то душил, как будто на эту бурлящую силу накинули поводок. Такой она виделась снаружи. Но вот изнутри осталась такой же. Если судить по тем заклинаниям и мощи ярости, которые она вымещала на мишенях на полигоне.
Я заметил её крадущейся по тёмным коридорам академии. Нет, не заметил. Я хотел прийти к ней, но едва не столкнулся с Рин на повороте. Она, видимо, была поглощена своими мыслями, поэтому прошла мимо. Последовал за ней в надежде на разговор, но дал ей время выпустить пар. У Рин был тяжёлый день. Она была напряжена, значит, конструктивного разговора не получилось бы.
Что было дальше, я уже не помнил. Синяков и ран на теле не обнаружил, выходит, что поговорить с Риндарией не удалось.
Я вошёл в академию с опозданием. Хорошо, что первого занятия у меня не было. Я направился в свой кабинет, как услышал странный разговор:
– Ничего страшного. Сдашь чуть позже. Наш проректор не суров. Всё ему объяснишь, он поймёт, – Халари кого-то успокаивала.
Я накинул на себя полог невидимости и выглянул в коридор. Профессор поглаживала по плечу лорда Дейморта, нового преподавателя по искусству боевой магии. За него ходатайствовал кто-то из советников светлого короля, моего дяди, поэтому ректор взял его. Я бы не стал.
– Ишь, какая она зазнайка! Ну ничего,
